Не первый год в своих интервью Вы упоминаете будущую книгу «Альбом моей памяти». Вы тоже планируете издать книгу мемуаров?! Это дань дурацкой моде? Теперь воспоминания пишут все, кому не лень, и даже те, которым ещё и вспоминать нечего, или Вы хотели сказать что-то своё читателю?

— Если говорить о том, что человек, который пишет мемуары, поддался «дурацкой» моде, это либо означает, что какие бы мемуары он ни написал, это все равно не интересно, да и сам человек не достоин того, чтобы читали его воспоминания. Либо означает другое: человек, который написал, что любые мемуары – это «дурацкая мода», — невежда, который хочет быть умнее, чем он есть на самом деле. Знаете, почему? Потому что мемуарный жанр существует много веков. Говорить о том, что он – следствие какой-то моды, может только тот, кто не в курсе мировых культурных ценностей.

Я не знаю, каков Вы, задающий этот вопрос, но Ваш снисходительный тон означает, что Вы – человек не вежливый и, вероятно, плохо воспитанный. Кроме того, Вы, скорее всего, невнимательно прочитали мою информацию: я говорил о том, что пишу свои воспоминания уже много лет (лет пятнадцать). И еще буду писать долго. Это рассказы обо всех эпохах, которые я прожил, о развитии нашего театра, о памятных встречах с великими людьми нашей культуры. Здесь и моя любимая поэзия, и предостережения потомкам о том, как не надо поступать в жизни. Здесь и исследовательские театральные работы, работы по психологии творчества… И многое, многое другое, что, как мне кажется, может быть полезно будущим поколениям. Так я надеюсь. А что будет на самом деле, решит время. И, может быть, окажется, что Вы правы. Это всего лишь была беспомощная дань моде…

Кстати, о моде. Я никогда не был ей подвержен, но я нередко угадывал то, что станет интересным и привлекательным в нашем обществе. Вот, например, в 1995 году я издал сборник афоризмов – первый в постсоветское время, освобожденный от коммунистической идеологии, а уже за мной начали издавать тысячи всевозможных сборников афоризмов.

Как Вас воспринимают в Армении – «своим среди чужих или наоборот — чужим среди своих»?

— Наверное, это надо спросить у народа Армении. Возможен и такой вариант, о котором Вы говорите. Но, когда я изредка приезжаю в Ереван, то невольно чувствую себя национальным героем. Та любовь и уважение, которые выражают мне армяне, — удивительное явление, я это воспринимаю со смущением и огромной благодарностью.

Какая деятельность Вам ближе: актёрская или режиссёрская?

— Во мне всегда буйствует желание довести работу до конца, до предела усовершенствовать художественный прием номера или программы. И кто это во мне больше совершает – артист или режиссер – для меня не имеет значения. Они сплетены воедино.

Какой вы зритель?

— Я стараюсь быть профессиональным зрителем. Если я сижу в зале, то понимаю, что даже мое выражение лица, замеченное со сцены актером, может отразиться на его настроении в ту или другую сторону. Поэтому никогда не покажу вида, что мне что-то не нравится, чтобы не сбить, чтобы докопаться до зерна той многотрудной работы, которая называется спектаклем. Я просидел во многих жюри различных конкурсов и всевозможных тарификационных комиссиях. И тогда я был не только зрителем, но и судьей, что накладывало на меня особую ответственность.

Зрителем, а точнее, слушателем я бываю еще тогда, когда автор приносит мне пьесу или монолог и начинает долго читать. Если это заслуживает внимания, это интересно и остроумно, я реагирую непосредственно и, надеюсь, адекватно. Очень смеюсь – я ведь смешливый. Но, если это непрофессионально, скучно, с претензией на юмор, которого там нет, я (вы будете смеяться) засыпаю. Я начинаю дремать, сохраняя улыбку, а закрытые глаза как бы демонстрируют некую реакцию и задумчивость. Но, что интересно, стоит автору прочитать какой-то более удачный кусок, я не только просыпаюсь, но и возвращаюсь в нормальное состояние слушателя. Кто-то из моих сотрудников сказал: «Вы – как барометр!» Думаю, как камертон!

Что для Вас самое неприятное и самое приятное в актерской профессии?

— Воинствующий непрофессионализм. В любой профессии приятно смотреть на мастерство. Когда оно есть, то работа становится красивой, законченной, заслуживающей благодарности.

Какие качества мешают в актерской профессии?

— Ну, это давно определено! «Любите искусство в себе, а не себя в искусстве!» Если достижение успеха является самоцелью, это мешает работе. Если актер не видит собственных ошибок, а винит в своем неуспехе зрителя, если воспринимает замечания, как придирки и злобу в свой адрес, то это не только мешает, но и губит артиста.

Евгений Ваганович, Вы — признанный артист классического жанра. Никогда не хотелось выйти за привычные рамки, стать эдаким неформалом?

— Я не совсем понимаю, что Вы разумеете под словом «неформал». Неформал – это, прежде всего, какая-то неформальность поведения, не подпадающего под общепризнанные правила. Видимо, так. Если иметь в виду художественные открытия, продвигающие вперед жанр искусства, волнующие зрителя, это одно. К этому я стремлюсь. И, кстати, во всех моих сольных программах были такие номера, которые двигали жанр вперед. Но, если современный неформал нарушает этические и художественные правила лишь в том, что он строит свое действие на сцене на матерных словах и подковырках товарищей или зрителей в зале, то мне это чуждо не только как исполнителю, но и как зрителю. В какой-то статье журналист высказал такую мысль: вот, если бы Петросян захотел «рассупониться», снять свой пиджачок и дать волю своим чувствам, страстям, желаниям и, самое главное, дать волю словам, он бы и в этом преуспел и обошел бы всех и вся! Но, поверьте, это утопия! Я не смогу этого сделать, несмотря на то, что в жизни могу дать волю словам. Для меня ненормативная лексика, применяемая вместо талантливой остроты, означает халтуру. Человек не удосужился что-то найти, придумать, заинтересовать талантливых людей, чтобы они помогли ему в этом, а просто сказал бранное слово, и вроде все должны засмеяться и удивиться. Это в моем понимании не заслуга. Тоталитарный режим имел для нас и свои преимущества. Зощенко писал: «У меня такое впечатление, что я перевязан веревками и при этом делаю физзарядку». Как это ни странно, мы наращивали художественные мускулы, перевязанные запретами. А сейчас – вседозволенность.

Вы — настоящий адепт русского языка, можно сказать — русофил?

— Можно. Так получилось, что я знаю только русский язык. Армянский язык я понимаю, но говорить не могу. Да, я – патриот России, российского юмора. Но с уважением отношусь ко всем другим языкам и народам.

Каким качеством вы гордитесь в себе?

— Вы хотите сказать, что я чем-то «в себе» горд? Неужели я произвожу такое самодовольное впечатление? Когда человек возгордится собой, это означает, что он остановился в своем развитии. Я не хочу. И горд этим!..

Что вам интересно было бы сыграть?

— Каждый комик мечтает, образно говоря, сыграть Гамлета. Я был всю жизнь далек от этих мыслей. Но в пожилом возрасте они меня стали посещать. Какую-то трагикомическую роль в хорошей пьесе, в пристойном спектакле я бы, конечно, хотел сыграть. Я даже однажды подсказал сюжет нашему автору Алексею Щеглову, но, к сожалению, он написал совсем не то, что я просил. Так что, пока я не нашел такой пьесы.

В чем для вас качество актерской работы? Настоящий актер – какой актер? И что значит успех?

— Актер должен волновать своего зрителя, свой народ. Должен выражать его мысли, интересы, настроения, чувства… Хороший актер – это обаяние нации. Поэтому настоящий актер не может разочаровывать свой народ. Образ актера должен быть даже идеализирован, ибо он становится символом чего-то важного, образцом чего-то ценного. С актером взрослый зритель связывает свои личные воспоминания: при каких обстоятельствах он смотрел этот фильм или спектакль, и как он отразился на его понимании жизни и даже на его судьбе. Поэтому когда «желтая» пресса развинчивает (часто не справедливо) эти дорогие сердцу образы, то происходит разрушение идеалов. Мне очень жаль.

Под словом «успех» можно понимать успех сиюминутный, то есть, какая-то работа вызвала бурную реакцию зрителя, что означает – артист успешно сориентировался в выборе репертуара и режиссерско-исполнительского решения. Успех, как индикатор, это подтвердил.

Успех во времени, и чем больше этот срок, тем он ценнее, это сумма многочисленных сиюминутных успехов. Это уже результат не напрасно прожитой актерской жизни.

Если было бы возможно вернуть время, Вы бы снова для себя выбрали этот путь?

— Если бы вернуть время, конечно, выбрал бы. А если начать сегодня, то не стал бы. Нынче загублена вся концертная структура, в которой могли бы произрастать талантливые артисты, чье творчество основано на хорошей школе. КВН – хорошая игра, но это не институт для образования профессионального актера. Театральные же институты не готовят комических актеров с уклоном для эстрады. Прежняя эстрадная структура обеспечивала начинающего артиста минимальным окладом, хорошими режиссерами, авторами, предоставляла концертные площадки, пусть поначалу неказистые, на которых артист мог экспериментировать, пробовать себя, набивать шишки, делать выводы и развиваться дальше. Сейчас эстраду поглотил шоу-бизнес, занимающийся только, так называемым, песенным жанром. Не случайно, когда сейчас говорят «эстрада», имеют в виду только вокальный жанр. И развивается этот вокальный жанр совсем не по законам искусства, а по законам бизнеса. Такой подход не может быть применен к театральной юмористике на эстраде, он ее тут же загубит. Что, собственно, и произошло.

Вы довольны тем, как сложилась Ваша актерская жизнь?

— Жизнь никогда не складывается просто. Она выстраивает для тебя проверки и ловушки, загадки, требующие разгадок и правильного выбора. Она во многом зависит от самого тебя. Мою актерскую жизнь можно назвать счастливой. Я видел столько радостных людей, столько подобревших от смеха лиц, что рождало в моей душе чувство счастья. А насчет довольства или самодовольства, мне трудно сказать… Какие мои годы?..

Как Вы относитесь к политике, к власти? Вы аполитичны или все-таки занимаете чью — то сторону?

— Наверное, я аполитичен. Я за народ. В годы перестройки я первый открывал на эстраде все политические темы. Можете посмотреть мои номера тех лет. Да и в ельцинскую эпоху мы не молчали – не уходили от политических проблем. Возьмите хотя бы монолог «Человек за бортом», в котором девяносто летний старик пишет письмо Ельцину. А ведь это говорилось прямым текстом в непосредственном обращении в адрес действующего президента. Сейчас так все запуталось, противоположные дискутирующие стороны так друг друга ругают, оскорбляют, что мне не хочется в этом участвовать. Да меня, собственно, никто и не приглашал к такому разговору. А вот зрителю уже надоела политика, ему хочется разбираться в человеческих взаимоотношениях, в судьбах людей, в особенностях нашей жизни… Впрочем, если вы придете на мой сольный концерт, то обнаружите там и политические моменты.

Как Вы относитесь к тому, что сейчас власть «дружит» с религией?

— В данном случае, я не понимаю слова «дружит с религией». Если члены этой власти стали религиозными, это хорошо. Но я не заметил, чтобы у нас представители церкви оказывали влияние на те или иные решения власти. А жаль. От этого была бы только польза. Я как-то высказал нашему Святейшему Патриарху мысль о том, что, если бы в России в начале XX века существовал бы Патриарх, которому бы царь доверял и прислушивался, то, может быть, и революции у нас бы не было.

Что главное для Вас в жизни? Профессия, любовь, дети?

— Все главное. Профессия зиждется на любви к людям, а любовь к детям – это нормальное состояние каждого человека. Вы, наверное, хотели спросить, чему я больше уделяю внимание и время? Вынужден буду сказать – профессии.

О чем жалеете, как о невозвратном?

— Я бы сказал, что вопрос звучит пафосно. В таких случаях говорят: «Ни о чем я не жалею!..» Но мы ведь не на исповеди. Да и вы, наверное, не священник.

Как вы думаете, не является ли актер из-за своей характерной внешности заложником одного типажа? Можно ли вырваться из этого порочного круга?

— Бывает и так, и так… Юрий Никулин смог вырваться из этого круга… А почему Вы пишите «порочного»? Пренебрежение ханжей к комическому жанру так повлияло на Вас, что Вы считаете, если артист играет характерные роли, то это дело порочное? Вам должно быть стыдно за эти слова. Комический жанр самый трудный в искусстве и самый необходимый на сегодняшний день. Но благодаря именно такому ханжескому подходу, он и не развивается, а если развивается, то куда-то в патологию. Посмотрите «Самый лучший фильм» и убедитесь.

Что касается плена артиста в определенном амплуа, то бывает и так, что из него вырваться нельзя. Жил на свете такой замечательный артист Петр Мартынович Алейников. Если сказать, что его любила вся страна, то это ничего не сказать. Люди его боготворили. Такую популярность можно назвать максимальной. Он играл характерные роли. Но однажды, в каком-то фильме, в эпизоде, появился на экране в образе А.С.Пушкина и говорил серьезные слова. Зрительный зал, увидя его, хохотал навзрыд, пока этот эпизод не закончился. Вот вам, пожалуйста, не вырвался из круга, но совсем не порочного, а очень почетного и почитаемого народом. Быть весельчаком народа – это счастье.

Есть, конечно, и третий вариант. Он, наверное, ближе к тому, что Вы имели в виду. На конкретных актерах легче дать понять, что ты имеешь в виду. Верка Сердючка стала пленом для Андрея Данилко. Верка Сердючка – это уже карикатура, перешагнувшая дозволенный гротеск. Уже и сам артист пополнел фигурой, и мысли остроумные закончились, и жанр сменил, уйдя из юмора в песни. Волнует зрителей гораздо меньше, чем раньше. Получилось, будто артист играет одну и ту же роль, или скажем жестче – один и тот же номер долгое время. Таким образом, возникает, действительно, замкнутый круг, который можно назвать и порочным. В 1999 году я был председателем жюри Всероссийского конкурса юмористов, который и дал Данилко путевку на большую эстраду. Надо сказать, что после первого тура всё жюри было против того, чтобы перевести его на второй тур. Члены жюри не могли воспринять жанр трансвеститов, как они называли то, что делал Данилко, и были непреклонны. И тогда я сделал «ход конем». Я сказал: «До второго тура остается два месяца. Этого достаточно для того, чтобы приготовить какой-нибудь номер вне этого образа. Давайте предложим это Данилко». И Андрей блистательно справился, сыграв моносценку в образе милиционера, и получил первую премию. Таким образом, он тогда смог вырваться из круга. А сейчас по какой-то причине не может. Или не хочет… Жаль… Видимо, потерял веру в себя. А я верю, что у него это получилось бы.

Скажите, пожалуйста, одесский юмор действительно существует или это больше миф, чем правда?

— Никакой это не миф. Одесский юмор имеет свою специфику, свои приемы, свою стилистику. Он может в разное время развиваться и видоизменяться как со знаком плюс, так и со знаком минус – может делать успехи, а может на какое-то время иссякать. Но факт его существования отрицать трудно. Мне, например, понравилась недавно такая шутка:

— Фима, зачем ты взял новый пакетик чая?
— На старом уже ниточка оборвалась.
— А что такое, рук нету пришить?

Согласитесь, это очень смешно и чувствуется внутренняя ирония над людьми, которые чрезмерно экономят на чае. Правда, утверждать, что эта современная шутка родилась именно в Одессе, а не в каком-то другом месте, но в одесском стиле, невозможно. Все может быть. Но это не умоляет достоинства одесского юмора. Он по-прежнему выразителен, раз под него подделывают такие шутки. Он внес огромный вклад в наш яркий юмор, чем можно гордиться.

Неправда на сцене может стать высшей правдой?

— В Ваших вопросах часто наблюдаются неточности, требующие разъяснения. Если этого не делать, может возникнуть путаница. Надо сказать, понятие «культура» разумеет, прежде всего, правильную ориентацию в словах, терминах, явлениях жизни и искусства. Что значит «неправда»? Если пьеса или игра актёра, или постановка режиссёра строится на неправде, на какой-то надуманной коллизии, не имеющей никакой логики, оправдательной мотивации, основанной на непонятной идее, когда зритель не знает, что ему хотели сказать этой фантасмагорией, то такая неправда и останется неправдой. И знаменитая театральная фраза: «Не верю» будет весьма уместна.

Но если художественный вымысел, основанный на нереальных, фантастических фактах, улетает высоко в облака, выделывая в воздухе различные удивительные фигуры логики, сюжета, каких-то абстрактных деталей, но при этом вызывает у зрителя конкретные жизненные ассоциации и чувства, если зрителю становится понятно во имя чего эти фигуры, и это «во имя чего» ему по сердцу, тогда вымысел становится высшей правдой. А когда зритель понял, возрадовался и полюбил увиденное, это – успех! Вот это стремление достичь высшей правды путём неправды, часто современными режиссёрами выполняется формально.

Станиславский как-то сказал, что «театр начинается с вешалки». А с чего он начинается для Вас, если говорить фигурально?

— Да, следует говорить фигурально, потому что, если говорить с точки зрения исторической правды, то надо рассказать несведущим, откуда взялась эта фраза у Станиславского. Дело в том, что в начале двадцатых годов в театр пришли зрители, которые никогда не были зрителями — победившие буржуев красноармейцы, рабочие и крестьяне, которые «университетов не кончали». Они мчались в зрительный зал, не снимая верхнюю одежду и им совершенно было необходимо объяснить, что театр начинается с вешалки, мол, ведите себя прилично, если потянулись к прекрасному, никто не украдет вашу одежду… Хотя, всякое бывало!.. Поэтому, это фраза вначале имела весьма конкретное значение. Потом в неё начали вкладывать какие-то надуманные другие смыслы. В результате то, о чем вы сейчас спрашиваете, я даже понять не могу. Но если всё-таки поднатужиться и вспомнить с чего именно для меня начинался театр, то можно сказать коротко — с мечты.

Как Вы относитесь к антрепризе?

— В конце 1987 года Михаил Задорнов написал неплохую забавную комедию на трех артистов. Я сделал предложение Наталье Гундаревой сыграть со мной эту историю. Мы обо всем договорились, прочитали пьесу. Спустя некоторое время поехали даже на концерт Задорнова, где он должен был прочитать на зрителях свое сочинение. После чего у нас с Наташей возникли сомнения: не слишком ли для нас это простенько? Мы оба передумали. А я уже договорился с начальством об экспериментальной антрепризе. Собственно, слово «антреприза» нами тогда даже не употреблялось. Но, по сути, у нас тогда могла организоваться первая в стране в постсоветское время антреприза…

Ну, как я могу относиться к этому явлению? Здесь бывают и замечательные работы, и, к сожалению, халтура. Частным образом очень трудно и дорого возить сложные декорации, большие составы артистов. Поэтому антрепренеры идут на нежелательные компромиссы, упрощая постановки. В стационарном театре меньше подобных проблем. Но антреприза имеет и свои преимущества. Например, в ней могут встретиться артисты из разных театров, сочетание которых может быть весьма интересным.

Какие, на Ваш взгляд, современные спектакли заслуживают внимания?

— Театр всегда заслуживает внимания и в периоды расцвета, и в периоды его застоя, потому что в театре нечто большее, чем просто действие, которое мы наблюдаем. Настоящий театр должен облагораживать человека. Даже в наше время. Почему «даже»? Сейчас трудно с точностью определить, в каком состоянии наш театр. Видимо, это отражение смятения нашей души. Театр, также как и все остальное в обществе, дифференцировался. Есть жуткие спектакли, построенные на грубости, пошлости и садизме. Эти хулиганства вообще не имеют отношения к понятию «театр». Это – продукт сегодняшней вседозволенности. Но есть и другие спектакли, заслуживающие внимания. Есть, в конце концов, классика, в которой, надеюсь, нуждается каждый человек.

Поэт Юрий Левитанский как-то написал: «Жизнь моя кинематограф – чёрно-белое кино». В вашей жизни случались ситуации, похожие на сюжеты фильмов?

— Пожалуй, что не случались… Я, во всяком случае, не помню… По пьянке я не попадал в другой город, не воровал автомобили, потом продавал, а деньги жертвовал детскому садику, не воровал невест, даже древние шлемы с археологических раскопок не воровал… Но могу ответить на вопрос, который Вы не задали, а могли бы задать, задавая свой вопрос. В моей жизни очень много было такого, что могло бы стать сюжетом того или иного фильма. Я не сомневаюсь в том, что, когда издадут «Альбом моей памяти», это так и случится.

В последнее время много экранизируют русскую классику. Вы смотрите, что снимают, и самому интересно было бы участвовать в таких проектах?

— Я не смотрю, что снимают. Я смотрю, что сняли и смонтировали. Русскую классику я люблю, собственно, я на ней и вырос. Экранизации далеко не всегда радуют. Это очень не просто перенести на пленку широко известное и любимое произведение, о котором у каждого складываются собственные представления о героях и о времени. Мне было бы интересно самому сняться только в том случае, если бы режиссер был очень хорошим, и было бы по сердцу то, что он делает. Ведь актер в фильме, как правило, — существо прилагательное. Имя существительное – это режиссер.

Как Вы относитесь к современному прочтению классики на сцене театра?

— Я, прежде всего, не понимаю, ради чего это делается. Желание удивить или приблизить сюжет к эпохе современного зрителя, чтобы ему стало понятнее – все это не стоит того. Для меня это выглядит всего лишь бессмысленным подражанием классическому произведению в современных условиях. Как правило, идея подобной трактовки не имеет никакого смысла. Мне кажется, гораздо ценнее сохранить все каноны классического произведения, в котором расставлены современные логические акценты.

В условиях тотальной безнравственности, которая царит в обществе, расслоение на супербогатых и нищенско-бедных, эстрада (и не только театр) призвана сыграть роль нравственного катализатора. Как на Ваш взгляд?

— Ну, да. Это в идеале. «Поэт в России больше, чем поэт»… И юморист, в идеале, у нас должен быть больше, чем юморист. Нынешняя эстрада, к сожалению, не в силах стать не только катализатором, но и ассенизатором… Раньше, когда отвергалась вера в Бога, функцию призыва к добру и состраданию взяло на себя искусство, а литература занималась этим и в XIX веке. Сейчас, в подавляющем большинстве, творческие деятели не озадачены такой мыслью. Считается, что возрожденная церковь должна выполнять эту высокую функцию.

Вседозволенность развращает. Особенно тех, кто хочет казаться супер модным, супер современным, под стать каким-то медийным лицам, строящим свое существование на шокировании окружающих. Посмотрите на Нагиева. Как он может сыграть роль нравственного катализатора? Или Охлобыстина, который оставил священный сан, и теперь чарует публику своей «красотой» по многим каналам ТВ. Посмотрите «Comedy club». Можно ли их озадачить таким призывом? Подобных, кто появляется на вашем экране, очень много. В свою очередь, Вы можете спросить: «А Вы сами, товарищ Петросян, разве не такой?» Вам виднее. Это Вы же смотрите на меня… Но мне бы очень не хотелось, чтобы Вам так показалось. Практически во всех моих эстрадных программах были номера, где юмор сочетался с драмой, вызывая у зрителей слезы и сострадание. Зритель очень четко чувствует, где злорадство, а где добрый юмор. И юморист в этом смысле тоже должен учиться у зрителя подобной ориентировке.

Какое кино Вы смотрите, если время позволяет?

— Вот именно, если время позволяет. Не могу сказать, что я часто это делаю. Был на премьере фильма про Валерия Харламова «Легенда номер 17». Очень понравился. Потом смотрел новый фильм Вуди Аллена «Жасмин». Понравилось гораздо меньше. Есть люди, с мнением которых необходимо считаться, пребывающих в восторге от всего того, что делает этот художник. Я, честно говоря, не разделяю этого восторга. Хочу заметить, что на нашем ТВ периодически идут хорошие фильмы, но почему-то поздно ночью. Это «почему-то» мне понятно – так за них платить меньше. Экономия… Американцы, бывает, делают хорошие фильмы. Нередко даже трогательные. Вот такие-то мне и нравятся. Современное французское кино меня не волнует. Я бы даже сказал, раздражает. Наше современное кино, за редким исключением, только огорчает. Удивительно, ведь раньше мы создавали мировые шедевры! Да и французы, и итальянцы, и поляки, тоже делали в полном смысле этого слова потрясающие фильмы. Надеюсь, что время изменит, вылечит, направит, научит…

Подавляющее большинство людей сегодня не любят, можно даже сказать, не воспринимают сентиментальные фильмы. Сентимент для них – пережиток. Им противно, как они говорят, «нюни разводить». Видимо, жизнь их приучила «держать удар» и не расслабляться. Хотя, думаю, чтобы точнее держать удары жизни, надо периодически давать волю истинным чувствам. Каким бы ты «крутым» ни был, как можно жить без поэзии, без любви, без художественных произведений, которые трогают душу и заставляют сострадать. Многим не понравился фильм «Письма к Джульетте». Им была не довольна даже критика. А я был в восторге! Для меня – это сентиментальная, трогательная баллада о любви.

Есть разница между режиссером-женщиной и режиссером-мужчиной?

— Есть. Половая.

Что должно быть в режиссере и чего быть не должно, чтобы получился хороший спектакль, программа, номер?

— Чего должно быть, а чего не должно быть у режиссера учат в институте пять лет. А потом еще учит жизнь. И в результате рождается профессионал… Или не рождается. Второе, как это ни покажется странным, не желательно. У Пастернака есть фраза: «Канатоходец должен быть канатоходцем». А потому что, если он не будет таковым, он может погибнуть. А вот плохой режиссер не только не погибнет, но и при хорошем пиаре так раздует свой «успех», что и «Нику» получит, и «Белого орла». Правда, он еще получит коленкой под зад от зрителя, но его это не волнует – он-то «творил» для себя, а не для зрителя.

Как-то услышала от молодых начинающих актеров жалобы и сожаления, что их неохотно берут в театры или берут, но не дают играть – все роли распределены между актерами старшего поколения. Между тем, молодые могли бы себя проявить и где-то дать фору старшим коллегам. Что Вы на это скажете?

— Все зависит от главного режиссера театра и режиссера-постановщика. То, что старшие актеры тормозят молодых, мол, вы еще все успеете, а мы еще не наигрались, — это старая театральная тема. Однажды я, на заре своей молодости, в капустнике театра под названием «Крошка» играл сцену, где участвовали Дед Мороз и Снегурочка. Деда Мороза играл я – совсем юный артист, а на роль Снегурочки пригласили престарелую перенародную артистку из Малого театра. Зрителю становилось понятно, что она – вечная Снегурочка, и свою роль не отдаст никогда и никому. Думаю, что неправильное распределение ролей сейчас связано не столько с возрастными артистами, которые, якобы, не уступают дорогу молодежи, а с желанием продюсеров и режиссеров иметь в постановке только популярных артистов. И не важно: подходит ему эта роль или нет, лишь бы он был узнаваем.

Такие дела меньше всего относятся к нашему юмористическому цеху. Я много раз говорил, что с нетерпением жду появления молодых талантливых артистов и готов снарядить их и дать дорогу, как это бывало у меня и раньше.

Как, по-Вашему, какие программы сейчас интересны зрителю?

— То есть, Вы хотите, чтобы я сейчас сделал среднестатистические заключения, кому какие программы нравятся. Вам надо обратиться в фирму, скажем, «Гэлоб» и получить ответы на интересующий Вас вопрос. Как я уже не раз говорил, общество наше очень дифференцировалось. Это означает, что интересы у разных людей разные: одним нравятся кулинарные шоу (раз они плодятся в таком количестве, можно подумать, что у нас вся страна фанатично готовит и сконцентрировалась на проблеме еды), другим нравится передача «Голос», третьим подавай «Из зала суда», четвертым – политические передачи, пятые смотрят только кинофильмы про «ментов», молодежь смотрит что-то свое и прочее, прочее… Мне кажется, что на последнем месте интересов сейчас находятся юмористические передачи. Основная масса этих передач стала такого низкого качества, что смотреть это нормальному человеку не хочется, да и негоже. Подставной смех только раздражает, потому что телезритель не понимает, почему там, на экране, люди смеются, а мне не смешно. А Вы сами, что смотрите? Как я могу за Вас, за зрителя, ответить, что Вы любите смотреть?

Сегодня появилось такое понятие, как «медийность». Профессиональному актеру это мешает или помогает? Для театра хорошо, когда в штате есть медийный актер?

— Смысл Вашего вопроса глубоко упрятан. Я попытаюсь его найти. Что Вы вкладываете в понятие «медийность»? Если это в старом смысле популярность, то как она может мешать артисту? Он к ней стремится. Если Вы имеете в виду, так называемых, медийных лиц, которые не сходят с телеэкранов, а сами, при этом, мало, что из себя представляют, то к артистам, как таковым, они не имеют никакого отношения. Что касается театра, то, конечно, он заинтересован в популярности своих артистов. Но тут имеется одно «но». Когда артист театра становится популярным, он начинает много сниматься в кино, на телевидении, и нередко нарушает театральный режим. Он уже приходит не на все репетиции, просит его заменить в спектакле и, конечно, дирекция театра в этом смысле весьма озадачена. У медали две стороны. Поди – разберись, как к этому относиться. Я, честно говоря, не знаю, зачем Вы задали этот вопрос?

Сейчас так популярны всевозможные шоу — цирки, танцы, лед со звездами — это не разменивает актерский талант? Или, наоборот, таким образом популяризирует искусство, спорт?

— Вы имеете в виду различные шоу, где актеры занимаются не своим делом? Я даже на это явление сделал пародию «Прыжки с самолета со «звездами»». Лет двенадцать назад на совете Первого ТВ канала я предложил, чтобы в «Голубом огоньке» артисты занимались не «своим делом». Неожиданное качество должно привлечь внимание зрителей. Но я думал, что это будет просто одномоментная шутка, а оно переросло в явление. И, надо сказать, что сейчас эти шоу не такие смотрибельные, как Вам кажется.

Как вы считаете, снятие цензуры на некоторых ТВ-каналах, отрицательно сказалось на качестве юмора?

— Вы будете смеяться, цензуры, как таковой не было на ТВ и в советское время. Была огромная боязнь и перестраховка редакторов, чтобы артист не сказал чего-нибудь лишнего. Поэтому мало что из нашего репертуара проходило в эфир. Уж лучше была бы цензура, и мы знали, что вот этого человека надо убедить, что то, что мы собираемся сказать не повредит советской власти, и он бы решил, а так, когда много этих редакторов, трудно отследить, кто чего не пропустил, кого и где ловить, чтобы убедить… Но, по-моему, Вы задали совсем другой вопрос. Вы считаете, что похабщина на некоторых каналах прорвалась в виду отсутствия цензуры. Подозреваю, что это происходит в связи с концепцией эфирной политики того или иного ТВ канала. Вот так они завоевывают ваше внимание и зарабатывают деньги.

Как должны строиться взаимоотношения Художника и Власти? Зависит ли художник от власти? Можно ли быть внутренне свободным в несвободной стране?

— Чувствуется, где-то Вы что-то вычитали. Ваш вопрос выглядит несколько кондово. Что такое «внутренняя свобода»? Что такое «несвободная страна»? По-моему, мы уже так накрылись свободой, что у многих башню снесло! Внутренняя свобода художника не зависит ни от чего внешнего. Шолом Алейхем сказал: «Талант, как деньги: есть, значит, есть, нет, значит, нет». Внутренняя свобода художника помогает сделать правильный выбор в творчестве. Чем вернее этот выбор, тем больше талант. Талант – это умение верно выбирать. Так что, если внутренняя свобода есть, значит, она есть. А что касается взаимоотношения, как Вы пишите, Художника и Власти, то, замечу, что юморист, особенно, сатирик, не должен дружить с сильными мира сего, чтобы быть свободным от дружбы и выражать собственное мнение.

Как Вы подбираете свою команду? Я имею в виду не только актёров, но и режиссёра и пр.

— Судьба нас объединяет и ставит общие задачи.

Какой проект (спектакль, концертная программа) для Вас был самым сложным?

— На этот вопрос я уже отвечал. Почитайте предыдущее интервью.

Вы сами послушный актер? Или все-таки в Вас продолжает «говорить» режиссер?

— Поскольку я уже много лет ставлю свои спектакли и номера сам, во мне режиссер и артист сразу находят общий язык, и дружно стремятся вперед.

Как, по Вашему, актерскому мастерству можно научить или все-таки талант приоритетен?

— Мастерству актеры учатся, а вот бОльшие или мЕньшие способности соответственно реализуют эту учебу, и, в результате, получается талант.

Как относитесь к своей популярности? Узнаваемость мешает или помогает в жизни?

— По-моему, об этом мы тоже уже говорили. Популярность необходима, прежде всего, зрителю, чтобы он отличал артиста одного от другого, чтобы он кого-то любил, а кого-то – наоборот. А в жизни бывает по-разному: популярность где-то помогает, а где-то мешает. Известность ко мне пришла рано, и за четыре десятка лет, а то и больше, я так привык, что меня в жизни узнают и часто говорят добрые слова, что уже обойтись без этого мне, наверное, будет трудно. Это ведь счастье, когда люди обращаются к тебе с любовью и улыбаются. Одна женщина в Карловых Варах меня очень рассмешила. Она сказала: «Всю жизнь мечтала получить от Вас автограф». Естественно, я написал ей добрые слова и подарил открытку. На что она отреагировала: «Большое спасибо! С Вас стакан!»

Возможен артист Петросян не на эстраде, а Петросян в кино?

— И об этом тоже говорили. Возможен. Недавно я разговаривал на эту тему с очень серьезным киноагентством. Мы одинаково говорили, что безумно трудно найти хороший сценарий, а режиссер, который умеет ставить комедии и трагикомедии, практически, у нас не существует. Я бы, конечно, сам мог бы поставить комедию, но не знаю до конца киноспецифику. А делать что-то наполовину профессионально я не умею.

Как вы считаете, почему на современной эстраде почти нет жанра парного конферанса?

— На современной эстраде нет и сольного конферанса. По целому ряду причин он исчез.

В одном из интервью вы сказали, что вам не стыдно за всё, что сделали в профессии. Неужели нет ни малейшего недовольства собой?

— Вы, видимо, вырвали мою фразу из контекста. Во-первых, «не стыдно» — не означает самодовольную позицию зарвавшегося артиста. Во-вторых, я никогда не давал повода для Вашего упрека. Да, я не совершал ничего такого, за что мне было бы стыдно в профессии и в жизни. А Ваше удивление по этому поводу оставьте при себе. Оно Вам пригодится, когда покопаетесь в своей жизни.

Какие из Ваших эстрадных работ Вам наиболее дороги?

— Банально звучит, но дороги почти все. Другое дело, что я сам расставляю их по художественной ценности на разные уровни. Когда я смотрю свои работы (делаю я это по производственной необходимости для моей передачи «Смехопанорама»), прежде всего, вспоминаю авторов, с которыми работал над этими произведениями, вспоминаются сами концерты и спектакли, а, стало быть, встречи со зрителем, что они заметили и оценили, а что осталось в тени. Для меня это не просто фрагменты выступлений, а фрагменты моей жизни, моих устремлений, чувств, моего юмора.

Невозможно сказать во время работы над постановкой, понравится ли она зрителям. Но предчувствие успеха у вас есть? Что для Вас вообще мерило успеха? Вы сами для себя знаете про тот или иной номер, спектакль, программу — что — вот это да, успех!?

— По-моему, тема успеха уже много раз обсуждалась в наших интервью. Прогнозировать понравится ли работа или не понравится зрителю, можно, но с той точностью, как прогнозируется погода. Погода может изменить свои намерения и удивить самых серьезных метеорологов. В нашем деле то же самое: чем профессиональней юморист, тем он больше чувствует, что будет в результате. Но на сто процентов не может сказать ни один профессионал. Зрительный зал – это собирательный разум, интеллект, собирательное чувство юмора. Он и выносит окончательную объективную оценку. Для меня успех – это, прежде всего, индикатор, что я делаю правильно. Поэтому моя система проб, которую я ввел в жанр, построена на контакте со зрителем и умением считаться, учитывать, принимать во внимание его реакцию, впечатление, мнение.

Вы меня спрашиваете, есть ли у меня предчувствие успеха. Это все равно, что вы бы спросили авиаконструктора, знает ли он, что такое пропеллер. А тот, как бы, должен был бы перед вами оправдываться: дескать, конечно, знаю я про эту штуковину. Вы интересуетесь, знаю ли я про тот или иной готовящейся номер? Отвечаю: я стараюсь осмысленно подходить к своей профессии, и Вам советую того же. Делайте все для людей, а не для себя, и Вы тогда придете к положительному результату.

Партнеры, режиссер могут повлиять на Ваше решение, например, заставить отказаться от роли?

— Партнеры и режиссер могут повлиять на меня, изменить мое решение (если оно расходится с их мнением) в том случае, если логически докажут мне, что это нужно сделать, не навредив общей схеме спектакля. Отказаться от роли, как Вы пишите, заставить меня не только никто себе не позволит, но, думаю, никто и не в силах этого сделать. А, собственно, почему они должны это делать? Телевидение, наоборот, корит меня, что я очень мало занимал себя в спектаклях «Кривого зеркала». Если роль меня не устраивала, если она была слабо прописана, если она, словно, белая ворона, мешала общему действию, то, в отдельных случаях, я сам заранее отказывался, в других случаях – примерялся, то есть проверял на практике, и сокращал ее или замещал другим артистом, к которому зрители предъявляли меньше требований. Только я сам, а не мои подчиненные, принимал решение.

Хочу заметить, если Вы не в курсе, я — художественный руководитель и главный режиссер-постановщик театра, в течение десяти лет привлекавшего к себе внимание всего русскоязычного мира. Впрочем, понятно, что Интернетная вседозволенность беспардонного общения при отсутствии культуры (не говоря уже о театральной культуре) позволяют взять этот панибратский тон. Не случайно девочки из числа моих поклонников после очередного выступления позволяют себе подойти, похлопать меня по плечу (в полном смысле этого слова) и сказать: «Молодец!» А я в это время думаю: «Она, очевидно, перепутала – я ведь не являюсь ее учеником, чтобы мне оценки ставить!»

Актерская профессия — достаточно зависима, сложна. Известными становятся единицы. Почему каждый год такой большой конкурс в театральные вузы?

— Профессия артиста всегда манила к себе молодежь. Уж больно красивая профессия. Молодой человек часто мечтает просверкать в лучах славы. В таких мечтах нет места трудностям. Многие не выдерживают трудности и сходят с дистанции. Но побежать в ту сторону хочется…

Какими качествами нужно обладать, идя в эту профессию? К чему нужно быть готовым?

— Вы про какую профессию спрашиваете? Если про профессию артиста-юмориста, то качеств и умений должно быть не меньше, чем у актеров театра. Плюс чувство смешного, подчиняющее себе все действие актера, плюс актерское обаяние, плюс увлеченность и, я бы сказал, любовь к юмору и неистовое желание доставить радость людям, плюс неутомимость и, наверное, мудрость, позволяющая не зазнаваться в момент сиюминутного успеха и не унывать в трудные моменты.

Евгений Ваганович, как вернуть духовность обществу? Возможно ли это сегодня?

— Это зависит от каждого из нас. Если бы все задавались этим вопросом, было бы легче к ней вернуться. Но судя по настрою многих, до этого еще далеко… И не только у нас. Человеку трудно понять, что его жизнь на земле – это временное пристанище. А он хочет добиться хорошей жизни здесь любыми средствами, вплоть до нечестных и даже преступных. Вопросы добра и зла стары, как мир. Какую дорогу выберешь, придешь туда, куда она ведет. Но многие об этом не задумываются, особенно, в молодости. Великий принцип «добрые мысли, добрые слова, добрые дела» превратился в легенду. Люди забыли о том, что это – единственная дорога, приводящая к гармонии души и тела, к ощущению счастья.

В ужасающей нищете живут и уходят из жизни замечательные актеры Михаил Кононов, Георгий Вицин, Тамара Носова, Борис Иванов. Почему такое отношение у государства, у общества?

— Этот список можно было бы продолжать бесконечно, к сожалению. Мы – единственная страна (не считая, разумеется, стран бывшего советского пространства), где многие любимые актеры оказываются в нищете. За границей артисты получают деньги до конца жизни (а потом их дети) от количества показов на экране ТВ или кинотеатров. У нас такого нет. Я видел счастливых стариков-артистов, которые приходили работать совершенно бесплатно (они не нуждались в деньгах) в лондонский Театр Старой Эстрады. Они работали билетерами, контролерами, продавцами сувениров, потому что скучали по театру, им хотелось приобщиться. Более того, у них – очередь на эту работу. Они работают через день, через два. Желающие могут за тысячу фунтов стерлингов, на каком-нибудь кресле заказать на бронзе надпись: «Артист такой-то»… Дескать, этот артист либо сидел в этом кресле, либо выступал на сцене. Не знаю точно. Вы спрашиваете у меня, почему у государства такое отношение к старым артистам? А ко всем пенсионерам разве другое отношение? Разве наши пенсии можно назвать достойными? А продукты у нас хорошие? А медицина? А лекарства? А ЖКХ? А… А… А…

В соцсетях много ваших двойников. А вы где-нибудь зарегистрированы, там ведь немало ваших коллег общается друг с другом?

— Нет, нигде я не зарегистрирован, и все эти ЖЖ лично ко мне не имеют никакого отношения. Мы на нашем официальном сайте, собственно, где мы сейчас с вами находимся, об этом написали. Раздел называется «Официальные заявления». Очень жаль, что такое возможно: от моего имени пишут всякие глупости и грубости. В этом я вижу какую-то заданность моих оппонентов.

Традиционный вопрос: чем будете удивлять в 2013 году?

— Ну, во-первых, не в 2013, а в 2014 году! В Вашем вопросе чувствуется требование: удивляйте нас и все тут! Вы бы хоть спросили, как я себя чувствую, как ощущаю себя на сцене… Нашли себе железного Феликса… Зачем же так строго: «ЧЕМ УДИВЛЯТЬ БУДЕТЕ?» Нет, чтобы ласково и вежливо спросить: «Чем удивлять будете? Может, чем помочь?» При такой строгости мне ничего не остается, как послушаться Вас и постараться продолжить удивлять зрителей. А радостный, не смолкающий смех в зале тому подтверждение. Вы уж придите на концерт, чтобы убедиться, выполнил ли я Ваше требование. Потому что, иначе как я определю, удивил ли я или нет? Это Вы должны определить. Сказали «а», делайте «б». Блин!.. Ой!.. Что это я!?

Что бы вы пожелали себе и вашим зрителям?

— Я думаю, что здесь нужно и уместно процитировать фрагменты сценария новогодней «Смехопанорамы». Там и пожелания зрителям, и поздравления, и новогодняя ирония.

«Прежде всего, с наступающим вас 2014 годом Лошади! Сообщаю тем, кто не в курсе восточных примочек, цвет года — синий, стихия — дерево. Что это значит, точно не могу сказать, но, видимо, поскольку дерево, то дубы в нашей роще будут процветать…

Как встречать этот год Лошадки? Весело, с песнями. Почему весело? Потому что, ржать сейчас будет даже полезно. Вот здесь у меня написано: «Накануне нового года обязательно надо уделить время генеральной уборке. (То есть, убрать лишних людей из вашей квартиры, чтобы они не мешали убираться). Но внимание: надо сделать так, чтобы 31 декабря ничего не подтекало в квартире! Есть поверье, что с подтекающей из кранов водой из дома уходит благополучие. Лошадь по своей природе жизнерадостна и оптимистична. Так что, в предновогодние дни необходимо обязательно посмотреть «Смехопанораму» и её ведущего – отличного артиста…» Ну, здесь написана фамилия этого артиста, но мы об этом умолчим…

«Лошадь чрезвычайно привязана к дому, а это означает, что встречать Новый год лучше с семьей у телевизора и смотреть «Смехопанораму» и её обаятельного ведущего – отличного артиста, хорошего семьянина!..» Чего только не пишут!..

Любительница стихосложения Эва Пиженко написала новогодние стишата. Я так подозреваю, от имени заранее хорошо отметившей Новый год дамочки.

Ну, чё!? Здорово, Борода!
Готовишься, поди?!
Пишу заявку, как всегда,
Уж ты не подведи.
А то, тут Дед Мороз один,
Что в прошлом годе был,
Наобещал подарков мне,
А принести забыл.
Я сильно много не прошу,
Не бойся, Красный Нос,
Сейчас я список напишу:
Компьютер, пылесос,
Утюг, дублёнка, печка-гриль,
Мобильник (лучше – три),
Сервиз, духи, автомобиль.
Что мужу – сам смотри,
Шампанское, само-собой,
И пару коньяка,
Ну, там, закусочки какой,
А то совсем — тоска…
Всё упакуй, в мешок положь,
Чтоб было по уму.
А не поместится – ну что ж!
Я еврами возьму.
Ведь должен ты, всё понимать,
(Поскольку чародей),
И материально поддержать
Порядочных людей.

Многие уже задумались, где провести ночь с 31 декабря на 14 января. Кто-то сказал: «Каждый год во время боя курантов загадывать одни и те же желания – это то же самое, что наступать на одни и те же грабли». Желаю вам, чтобы никаких грабель у вас не было на пути, чтобы Лошадь везла вас гордо, стремительно и красиво вперед к исполнению желаний.

С Новым годом. Я вас люблю. Будьте здоровы!