Вопросы не изменяются и не редактируются нами. Это – ваш вопрос. Следите за ошибками.

 

Евгений Ваганович, назовите, пожалуйста, ваши любимые места в Москве, места силы?

— Я могу только предполагать, что Вы называете «местами силы». В Москве много любимых мест, и с каждым из них связаны эпизоды моей жизни. Я прекрасно чувствую себя, когда гуляю вокруг пруда возле Новодевичьего монастыря. До недавних времен мне было грустно, когда я ехал мимо места, где стоял Концертный зал «Россия», который сломали. Сейчас там построили интересный парк «Зарядье», на территории которого есть новый Концертный зал, говорят, оборудованный по последнему слову техники. Представляю, сколько будет стоить аренда за то, чтобы там выступать. Если в старом зале имел возможность выступать не только я, но и многие молодые артисты, то как будет здесь, я не знаю… Люблю бульвары, улочки старого Арбата и многое другое. Москва наша хорошеет, особенно в новогодние дни (спасибо нашему мэру), и каждый может найти место себе по сердцу.

Куда пойти в Москве гостю столицы, в том числе не говорящему по-русски (если говорить о лете следующего года во время ЧМ-2018), ваши главные столичные must see… (достопримечательность, которую необходимо увидеть).

— Москва – это супер мегаполис, в котором есть всё, что есть в мире. Но если человек приезжает впервые в столицу, то знакомиться надо, прежде всего, и с архитектурой города, и с музеями, театрами, и вкусными ресторанами. Последние у нас тоже есть, и они могут конкурировать с лучшими ресторанами мира. В зависимости от интересов гостя, направиться можно в десятки тысяч мест. Я думаю, что есть специальная литература на этот счет, и теперь еще есть Интернет.

Что нужно обязательно сделать, находясь в Москве впервые?

— Полюбить этот город всем сердцем и постараться возвращаться сюда еще и еще, потому что за короткий срок пребывания узнать его невозможно. Но, самое главное, в чем должны убедиться приезжающие люди, что мы, русские, добрый, гостеприимный народ. И все «враки», которые о нас сейчас распространяют, с позволения сказать, оппоненты, я уверен, потонут в радостной атмосфере нашего бурного города-гиганта. А в новогодние дни, так особенно!

Сейчас в Москве, в качестве эксперимента, проводится экономическая реформа жизнедеятельности театров, меняющая устоявшийся довольно хаотичный принцип финансирования. А как эта реформа повлияет на Ваш коллектив?

— Я – артист и режиссер. Поэтому, что там изменилось и как это будет, я не знаю. Коллектив у нас маленький, в нем все просто. Я всегда был вдалеке от финансовой стороны ведения хозяйства, потому что в ней ничего не понимаю и боюсь что-то напутать. А напутаешь, возникнет ответственность, причем судебная. Зачем мне это? Именно по этой причине я в свое время отказался от помещения для театра, которое требует хозяйского глаза. Я понимаю, что для этого есть другие специалисты, а я должен заниматься творчеством. Но ведь, если к моей администрации будут вопросы, то говорить-то будут про меня! Вот, как это было не так давно в одной квартире, в которой я не живу больше десяти лет (но она моя): там проживающая женщина залила соседей, а газеты писали, что это сделал я.

У Вас большой штат сотрудников? Сколько человек работает в Вашем офисе?

— Человек пятнадцать. Но хотелось бы уже больше набрать молодых артистов и развивать жанр, как мне представляется, в правильном направлении.

Топ-5 московских театров для гостей города. И 5 самых впечатляющих спектаклей на столичной сцене сейчас?

— Почему именно по пять в номинациях? Я могу выразить только свое субъективное мнение по причине того, что я не всё успеваю посмотреть. А то, что смотрю, мягко говоря, не всегда мне нравится. Среди лучших театров Москвы (разумеется, не считая Большого театра, он у нас вне конкурса) с удовольствием могу назвать, вне значимой очередности: МХТ имени А.П.Чехова, Театр имени Е.Б. Вахтангова, Театр Наций и сюда бы я добавил театр, который называется «Студия театрального искусства» под руководством С.Женовача… Всё! Дальше затрудняюсь, потому что театр может быть не на высоте, а постановка может быть удачной. И наоборот.

Теперь о спектаклях. Великолепная, очень веселая комедия «№13 D» в МХТ. Пьеса драматурга Рэя Куни в переводе нашего писателя-юмориста Михаила Мишина, режиссёр — Владимир Машков. Я редко встречал комедии положений, которые бы меня сильно смешили. Эта такая.

В «Студии театрального искусства» я видел очень хорошую постановку «Мастер и Маргарита». Хорошо зная это произведение М.А.Булгакова до мелких деталей и фраз, понимаю, насколько трудно воплотить его на сцене. Когда-то я был на премьере в Театре на Таганке. Это была шумная постановка, субъективно прочитанная Юрием Любимовым, разумеется, в стилистике этого театра. Здесь же – в этой Студии — я увидел сценическую версию, приближенную, по мере возможностей, к роману. Очень много ценных художественных ходов и решений.

Вспоминаю с благодарностью оперу «Манон Леско» в Большом театре с участием Анны Нетребко, оперу «Тоска» с участием Хиблы Герзмава в Театре Станиславского и Немировича-Данченко… Может быть, я что-то забыл, прошу прощения.

Сейчас все чаще мне приходят в голову такие мысли: «А зачем мы все существуем? Зачем сам театр сейчас существует?» Ведь понятно, что театр, как кафедра, театр, в котором Станиславский искал жизнь человеческого духа, – его нет. Сейчас театр призван просто развлекать публику. Но стоит ли ради этого жертвовать жизнью, как делали многие артисты?

— Судя по тому, что Вы объединили два вопроса: зачем существуем мы, и зачем существует театр, вы служите в театре. В советские времена, кроме идеологической функции, театр играл куда более важную роль. Для большинства церковь была понятием теоретическим или историческим. Большинство было неверующее, люди даже боялись ходить в церковь. И тогда Искусство и, в частности, театр призывали людей к состраданию, к нравственности и многому другому, что делает человека лучше, справедливей, добрее. Тут становится ясно, если так можно сказать, что Господь через театр, через искусство проложил тропиночку к нашему сердцу. Конечно же, это касается и кинематографа. Не случайно мы и сейчас с удовольствием смотрим старые фильмы, не раздражаясь тем, что они наивны. Театр сострадал, театр радовал…

А вот Вы невольно осуждаете развлекательную функцию театра, говоря о том, что ради этого не стоит жить. Я прожил большую жизнь в Искусстве и, кроме того, что через юмор пытался разобраться, что хорошо, что плохо в нашей жизни, я развлекал и видел в этом высокую цель. Развлекая, ты как бы говоришь людям: «Не унывайте! Вы справитесь! Посмотрите на жизнь радостными глазами». Создать человеку хорошее настроение, разве это плохо?

А что касается того, что в театрах стали ругаться матом, раздеваться догола, изображать прочие бесстыдства, и этим завлекать на спектакль зрителя, это низко. Это уже не искусство, ради этого не стоит тратить свою жизнь.

Театр должен быть театральным. Как на Ваш взгляд такая формулировка? В театре человек может играть курицу, не надевая костюм курицы. Он может просто ее изображать – и мы будем в восторге, потому что принимаем условия игры. В кино то же самое будет выглядеть смешно. Театр больше апеллирует к воображению. В хорошем театре зрители становятся детьми. А, как с этим делом на эстраде обстоят сегодня дела?

— Именно с этим дела обстоят хорошо. Эстрада тоже рассчитывает на воображение зрителя. «Здравствуйте, дети! Начинаем урок по литературе» — и зал понимает, что в данный момент артист изображает учителя, а зрители, вроде как, становятся учениками. Они понимают, что начинается определенная игра, а вот дальше, что будет в этой игре интересного или не интересного, покажут ближайшие пять минут. При этом зрителю совершенно не нужно рисовать декорации класса, ставить на сцене доску, парты и тому подобное. Хочется, чтобы разговор с классом был не только смешным, но и подмечал, в данном случае, проблемы школы, современного молодого поколения или что-нибудь такое, что волнует сегодня всех. Чтобы зритель понял, что используя эту игру, вы выразили определенные актуальные мысли. Посмотрите в youtube четвертый выпуск ТВ-передачи «Юмор! Юмор!! Юмор!!!». Там во второй части есть моносценка в моем исполнении под названием «Откат», начинается словами: «Здравствуйте, дети! Тема сегодняшнего урока «Откат»… Это будет для Вас наглядным примером того, о чём я говорю.

Говоря о современном театре — как относитесь к ситуации с переносом балета «Нуриев» Кирилла Серебренникова в Большом театре и арестом режиссёра?

— Не понял вопроса. Если человек арестован, как он может в это время что-то ставить в каком-либо театре? Но я слышал, что спектакль уже поставлен, просто перенесли премьеру, потому что, видимо, были какие-то недоделки, с которыми театр должен был справиться самостоятельно.

Очередной скандал всколыхнул театральное сообщество… У вас никто в спектакле по сцене голым не бегает?

— Надо задавать вопросы конкретно. А здесь у Вас какая-то загадка. Какой очередной скандал Вы имеете в виду? Кто именно и где бегает голым? Ну, хорошо, что хоть бегает: в движении меньше видны подробности. Или так быстро пробежали, что вы не успели заметить подробности и были огорчены?

Готов ли российский зритель к обнажению артистов на сцене?

— Вы считаете, что к этому надо готовиться, духовно расти и культурно развиваться? И тогда мы будем готовы к такому «обнаженному прогрессу». Правда, обнажаются по-разному: артист, допустим, обнажился до трусов – таков смысл ситуации спектакля. И зритель понимает уместность этого положения. Если он оголяется дальше, то он переходит черту приличия. Вот здесь бесконечные споры не нужны. Это аксиома. Нарушать правила приличия безнравственно, а все, что безнравственно, не принадлежит Искусству. Не надо путать театр со стриптиз-баром. Если вас привлекает последний, идите туда.

Конец нынешнего сезона обещает быть ужасно сложным, поскольку начинается Чемпионат мира по футболу, все прильнут к телевизорам или будут на стадионах. Тут, как говорится, не до театра и эстрады…

— Безусловно, внимание нашего народа сместится в ту сторону. Но жизнь при этом вряд ли замрет целиком. Будем выступать в паузах между играми. А во время игр пойдем на игру.

Вы планируете на Чемпионат мира ходить, сидеть на стадионах? Или у телевизора будете? Вы за сборной как-то следите? От сборной чего-то ждете все-таки?

— Пойду, конечно, по временнОй возможности. Правда, хотелось бы при этом испытать положительные эмоции, чтобы наши футболисты что-то забили. Что для этого сделать? Знаете, 2-3 чемпионата по футболу тому назад у меня в репертуаре был монолог Виктора Коклюшкина «Спокойной ночи», там была такая шутка: «А еще приснилось, будто Россия выиграла чемпионат мира по футболу! Оле – оле – оле! А потому что перед матчем к ним в раздевалку зашел Сталин и сказал: «Я не обещаю вам за победу деньги, но обещаю за проигрыш Магадан!» И они выиграли со счетом 100:0!».

В будущем году в планах у Театра Сатиры моноспектакль «Вера» – для Веры Васильевой в постановке Сергея Коковкина, который интеллигентно умеет работать с биографическим материалом, он делает не творческий вечер, а такое эссе: «я» – во времени. По сути, биография актрисы длиною в 90 лет. А Вы не планируете к своему 80-летию нечто подобное?

— Я планирую к своему 100-летию творческий вечер «Я еще молодой. Парень я удалой!» Выходить на сцену буду вприпрыжку. Конструкторы разрабатывают подкидную доску, чтобы не было увечий. Набираем для этого вечера молодых девушек, пока они еще в детском саду, но с артистическими задатками, с надеждой, что они нас не подведут и поддержат меня во время прыжка, поймав в заключительной стадии моего сальто.

Говорят, чем меньше думаешь о старости, тем позже она к тебе приходит. Честно говоря, ко мне она уже пришла, но я ее запер в чулане, и есть ей не даю. А еще говорят, что детство уходит по-английски, не прощаясь, а маразм и склероз приходят не поздоровавшись… Поэтому, Вы правы, готовиться надо сейчас, заранее, чтобы успеть выучить текст.

Но вопрос Ваш мне нравится. В 2005 году на моём юбилее «60 лет в обед» среди прочих новых номеров я показал номер «Ассоциации» (его можно посмотреть). Там где-то по середине номера я отвлекся и начал рассказывать факты из своей концертной жизни… Это очень привлекло внимание зрителя и потом многие друзья и коллеги советовали мне взять на вооружение эту форму театральных воспоминаний и сформировать такую программу. Но, увы, я был тогда занят «Кривым зеркалом», а эта идея попала к другому артисту… А ему-то, как раз в этот момент пришлось жить только воспоминаниями…

Что касается меня в будущем, то это возможно…

Евгений Ваганович, судя по Вашему instagram, Вы задумали что-то новенькое с самыми молодыми членами Вашего коллектива. Видимо, нас ждет что-то новое?

— В каждой программе «Петросян-шоу» должно быть что-то новое. А в моих сольных спектаклях всегда имелись ноу-хау жанра в большом количестве. Что будет у нас на очередных съемках, заранее сказать трудно. Будем стараться. Собственно, мы еще не выпустили в эфир все передачи, которые сняли и уже смонтировали, их у нас на сегодняшний день две, и в каждой сюрпризики, причем разных свойств.

Евгений Ваганович, как сделать из театра дом? Получилось ли это у Вас?

— Долгие годы я репетировал с артистами у себя дома. То есть, у меня получилось наоборот: дом я сделал театром, потому что для меня сцена – это моя жизнь. К примеру, очень много решалось в «Кривом зеркале» у меня на квартире (как раз в той квартире, в которой жилица залила соседей, но репетировали мы там задолго до нее).

…Вообще мне нравится и этот вопрос. В жизни артиста театр должен превратиться в очаг, к которому он стремится, где бы он ни находился, скажем, на съемках фильма или на ТВ. Душой он должен мчаться туда, где ему привычно, понятно, уютно, где его поймут и, прежде всего, помогут самовыразиться. А сейчас, когда мне особенно хочется помогать молодым артистам (а я это делал всегда), я очень сожалею, что не завел большого помещения для нашего театрика, которое стало бы пристанищем для зрелых артистов эстрады и школой для молодых. Мой тезис «зачем мне конкретное помещение с его хозяйственными заботами, когда у меня сцена – это весь русскоязычный мир» устарел, потому что не хватает именно этого очага.

Евгений Ваганович, как Вы считаете, что театры должны быть «директорскими» или их должны возглавлять худруки?

— Худрук и директор – это представители двух разных функций. Разумеется, каждый из них должен делать свое дело. Но директор должен подчиняться худруку в том смысле, чтобы осуществлять его творческие идеи. То есть, и тот, и другой не должны существовать сами по себе, а быть зависимыми друг от друга. При этом директор, мне кажется, должен быть больше зависим. Одному человеку сочетать эти ипостаси весьма трудно и не нужно. Но случается чудо и такое.

Как Вы полагаете, почему среди молодых артистов так мало столь многогранных, масштабных личностей, как Леонов, Янковский, Абдулов, Миронов, Пельцер, Броневой, Чурикова и другие? И возможно ли в современной России взрастить таких же актеров?

— На мой взгляд, сегодня общий уровень актерского мастерства очень вырос. А вот личностей мало. Может быть, не хватает культуры или духовной связи со зрителем… Может быть, театральная школа, сделав крен в сторону наращивания актерской техники, не уделяет внимания множеству других немаловажных аспектов общего театрального образования. Может быть, просто время такое. Пройдет лет двадцать, и появятся яркие индивидуальности, которых полюбит народ всем сердцем.

Да и сами сюжеты современных пьес стали такими агрессивными, что там нет места для подлинной лирики и романтики. А именно эти ноты помогают художнику установить духовную связь со зрителем. Может быть, еще что-то, о чем я сейчас невольно умолчал… Надо подумать. В моем фельетоне «Перевернутый мир» (авторы Л.Измайлов, Н.Борщев) есть такие слова: «А помните, какие раньше лица были у популярных артистов? Тихонов, Смоктуновский, Лемешев… Но это красавцы. Но и не красавцы тоже были великолепны! Леонов, Никулин, Евстигнеев… Я полчаса, не меньше, могу перечислять имена наших великих артистов прошлого. Это наша любовь, наша история, наше обаяние нации. Нынче — просто парад монстров. Чем хуже, тем лучше. Население на мерзкое потянуло: наполовину выбритые головы, серьги у мужиков, татуировки, рты без зубов, пирсинг в пупках, рваные штаны. Словом, крутой гламур! Тут в Москве концерт был всемирного страшилища – Мэрилина Мэнсона. ШурА, уходя с концерта, плевался! «Приглашают, — говорит, — всяких!… Что, у нас своих уродов не хватает?».

Как Вы относитесь к Ивану Урганту? Многие считают его очень остроумным человеком и ведущим №1 на сегодняшний день. Согласны?

— Я не знал, что для этого требуется мое согласие. Вы спрашиваете очевидную вещь: Иван Ургант, действительно, является талантливым остроумным телеведущим, его специфическое обаяние по сердцу современным зрителям. Он – человек своего времени, на своем месте. Номера по значимости я бы не расставлял. Но то, что лучший, так многим видится. Мне, например, еще нравится Максим Галкин в телешоу с детьми. Максим удивительно умеет разговаривать с детьми, причем таким образом, чтобы всем было весело. Я возражу себе: Ургант тоже здорово разговаривает с детьми. Оба хороши. Стоит ли тогда определять, кто первый, кто второй. Спасибо им надо сказать.

Что Вы скажете молодым дарованиям, которые поступают сейчас в театральные вузы? О чем Вы их предупредили бы, от чего предостерегли?

— Без преданной любви к театру, без готовности пожертвовать спокойной личной жизнью, без жажды познать досконально эту профессию, не жалея себя, туда идти не следует. Тогда ведь ничего не получится. Просто потратите зря время в поисках своего места в жизни. Кроме фанатичного отношения к делу, разумеется, необходим талант, который тоже надо определить прежде, чем туда идти… Великий режиссер, актер и интерпретатор системы Станиславкого Михаил Чехов говорил о том, что, если бы в каком-то одном месте, в одно время собрались бы великие художники всех эпох, они бы не смогли понять друг друга ни по каким вопросам. Их объединяло бы только одно: неистовое желание самовыражения. Вот это неистовое желание надо иметь изначально.

Евгений Ваганович, большинство абитуриентов театральных вузов мечтают об актерской профессии. Но трудно представить молодого человека, который мечтает о режиссуре…

— Интересное наблюдение. Трудно представить, но такие люди тоже, наверное, есть. Видимо, эта профессия, до которой надо дорасти и морально, и профессионально. Созреть, так сказать, будучи уже внутри театрального процесса.

Марк Захаров как-то сказал фразу: «Если человек ничего не умеет, то он сразу идет в режиссуру». Скажите, пожалуйста, что он имел в виду, на Ваш профессиональный взгляд?

— Я думаю, что он просто пошутил. Или сыронизировал над тем, что командовать и показывать, как надо, легче, чем это сыграть или каким-то еще способом выразить. Это по той советской системе, когда не нашел в себе никаких талантов и пошел в начальники.

Почему вы стали режиссером?

— Будучи артистом и, прежде всего артистом, я стал не только режиссером, но и эстрадоведом. Это произошло по простой причине: хороших специалистов такого профиля было очень мало, и приходилось все делать самому. Правда, есть еще одна причина: мне было интересно анализировать жанр, знать его историю, разбить на необходимые звенья специфику работы эстрадного режиссера, научиться работать с писателями-юмористами, становясь их единомышленником и соавтором, познать и определить законы комического и многое другое. Мне очень жаль, что молодые юмористы не имеют такого широкого подхода к делу.

Что и когда поступает в Ваш режиссерский портфель?

— Меня связывает многолетняя стабильная работа с моими авторами. Многие из них – мои друзья. В одном случае, мы собираемся и ищем художественные приемы, определяем темы, стараемся найти оригинальные формы. После первого воплощения идет массированная обработка, переделка, дописка, переписка, проверка, опять переписка… Ничего веселого. Это может даже утомить автора. Но сдаваться нельзя. Надо идти дальше. А бывает так, что автор придумывает что-то и приносит первый вариант. Потом бывает второй, третий и даже десятый. На моей памяти в переделках-доделках не нуждался только один номер – «Непередаваемые ощущения» (автор – Андрей Новиченко). Помните, прыжок с моста?

Случается, что и молодые приходят, начинающие. И тогда необходимо их учить нашим правилам, нашим подходам. Михаил Задорнов… Царствие ему Небесное!.. Тоже когда-то пришел ко мне молодым человеком, жаждущим научиться нашему делу.

Да!.. «Одних уж нет, а те далече!..» Хотелось бы побольше молодых, начинающих, стремящихся познать, а не сразу заработать. Всему свой час. При всем при том, авторская семья у меня действующая. Не случайно я выпускаю всё новые и новые сольные программы, а телевизионная программа «Петросян-шоу» продолжает доставлять своим зрителям радость.

Если актер спорит с режиссёром, это хорошо или плохо? Ваш идеальный актер – какой он?

— Это надо рассматривать конкретно. Бывает и хорошо, и плохо в зависимости от того, кто из них прав и какой квалификации каждый из них. Идеальный актер – чрезвычайно редкое явление. Я бы так крайне не называл его – идеальный. Я говорю – полный профессионал, способный решить, практически, все творческие задачи. А в нашем деле способный разглядеть всю мозаику остроумия, складывающуюся в конкретном произведении, не теряющий при этом ни одно из многочисленных звеньев и находящий наиболее выразительное воплощение. При этом он должен уметь разгадать загадки-ребусы, где ошибка у автора и как ее исправить. Об актерском мастерстве и обаянии я уже не говорю. Это основа.

Режиссеры делятся на тех, кто, поставив спектакль, хочет что-то изменить в мире или что-то изменить в себе. Какие задачи у вас?

— Вопрос праздный. Я бы сказал, формальный. Я хотел бы многое изменить в мире, как любой нормальный человек. И, конечно же, что-то изменить в себе в лучшую сторону. Но я не совсем понимаю, какое это имеет отношение к тому, что я делаю. Юмор может обратить внимание общества на что-то, но он не может что-то запретить, не может поучать. Он может обобщать и определять многие причинно-следственные связи. Но того пафоса, о котором вы говорите, он чужд. Он смеется и над теми, кто ставит в этой области такие несовместимые с ним задачи – изменить мир. Это могут позволить себе художники в романе, в драматическом произведении, в поэзии, в конце концов, и так далее. Моя задача, я всегда говорю, — создавать хорошее настроение людям. Заставлять их улыбаться вопреки трудностям жизни. Если вам кажутся такие задачи ничтожными, то это пройдет, когда вы подрастете.

О Вашей трудоспособности ходят легенды. Коллеги поговаривают, что если поставить в театре раскладушку, то Вы забудете, где дом. С годами темпы не сбавляете?

— Стараюсь.

Как Вы выстраиваете репетиционный процесс? Как начинаете репетировать первую сцену?

— Какую первую? У актеров все начинается с читки. У нас в театре тоже. Потом распределяются роли. Бывает, что потом перераспределяются. О доделках и переделках я уже сказал. У меня же начинается с работы с автором.

Как Вы работаете с авторским текстом?

— Прежде всего, определяю, годится он мне или нет. Потом уточняю схему номера, его идею, прием, легко ли это воплощается в юморе. И прочее, прочее… Это утомительно для тех, кто не понимает в этом процессе и поэтому не любит его. Для меня – удовольствие разбираться в тонкостях этого запутанного царства комического. И чем сложнее задача, тем слаще разгадка. Вы задаете вопросы, связанные с профессиональной стороной моей жизни, само по себе, мне это нравится. Но в коротких ответах этого большого интервью не уместишь лекцию и не дашь мастер-класс.

Двадцать лет назад Вы сделали очень смешную и ироничную пародию на такое явление как рэп. Кажется, сейчас это веяние снова окутало нас. В интернете стали очень популярны так называемые баттлы, когда два оппонента сражаются между собой в этом жанре. Слышали об этом? Нет ли желания высмеять?

— А зачем это высмеивать? Два человека ставятся в положение конфликта, в драматургии всегда должен быть конфликт. Весь вопрос в том, насколько талантливо выступают те или иные дуэты.

Как проходят последние минуты перед началом Вашего концерта? Как вы себя настраиваете?

— Пытаюсь сосредоточиться на том, что я сейчас буду делать.

Играет ли для Вас какую-то роль музыка при работе над проектом?

— Музыка всегда использовалась в юморе, как аккомпанирующая, так и фоно сопровождающая или иллюстрирующая то настроение, которого хочет добиться актер. Музыка нередко важная составляющая спектакля. Поэтому роль ее важна во всех художественных отношениях.

Что сами слушаете, чтобы настроиться на написание сценария или перед съемками?

— Это две очень разные настройки. Чтобы написать сценарий передачи, нужно понять и сконструировать программу, т. е. то, чем вы располагаете и хотите это представить зрителям. Дальше надо выстроить программу показа и не ошибиться в хронометраже. Следует понять, о чем в связи с этими номерами вам хочется сказать людям или о чем пошутить. Еще учитывается состояние качества записей, если они старые, надо понять их современное звучание или обнаружить «перекидку» времен – на сколько она интересна сегодня. И прочие десятки деталей.

А перед съемками надо проверить знание текста, фонограмм. Если номер с партнерами, пройти его за кулисами еще и еще раз. Перед штатным концертом я готовлюсь за час, за пол часа стараюсь к себе никого не подпускать, дабы не сбить настрой.

А за два-три дня до премьеры спектакля у меня дома всегда звучит классическая музыка, она очищает энергетически, поднимает дух, ставит выше планку творческих целей.

Был ли режиссёр, с которым Вам хотелось посотрудничать, но не получилось?

— Мой первый спектакль «Доброе слово и кошке приятно» я просил поставить М.А. Захарова. Ведь когда-то в шестидесятых он мне ставил несколько номеров. Но, увы, Марк Анатольевич был тогда очень увлечен своим фильмом, и ему было не до меня.

У Вас есть некий индикатор, который вам говорит, что пора двигаться дальше?

— Индикаторов много. Когда-то я о них писал. Прежде всего, разумеется, это индикатор успеха. Очень интересный механизм, он определяет немало параметров творческих составляющих. На сколько это интересно зрителю, на сколько забавно, смешно или не смешно, а что именно не интересно, а где в номере градус восприятия зрительного зала понизился по сравнению с предыдущим полугодовалым результатом, в чем ошибка твоя или это уже стало менее актуально, и прочее, прочее… Подсознание держит под контролем эти данные, обобщает, а сознание делает выводы.

А, что касается движения дальше, то осуществляться оно должно всегда. В моих многочисленных спектаклях, как я уже сказал, всегда были жанровые новшества. Люблю повторять фразу: чтобы крепко на ногах стоять, надо бежать! Так что, успех это не самоцель, а результат работы, который нужен не для того, чтобы распушить свое эго. Это — рабочий индикатор. Если же он не работает, что бывает, к сожалению, у артистов и авторов часто, то долго на волне успеха удержаться не возможно. И таких грустных примеров много.

Некоторые зрители мечтают увидеть Вас на театральной сцене. Задумывались ли об этом?

— Даже некоторые большие режиссеры театра и кинематографа хотели и приглашали… Но я всю жизнь мчался за своей детской мечтой — дарить людям радость, — и не мог бросить свой жанр. А внутри него я познал много профессий. Если бы я отвлекся, это была бы другая судьба… А вот теперь, когда она состоялась… Может быть… Если мне понравится творческое предложение.

Как Вы считаете, у Вас случались творческие неудачи?

— И об этом я говорил. Моя система проверок, которую я ввел в жанр, не позволит на премьере возникнуть неудаче. Конечно же, бывают работы художественно более удачные и менее, но, если они неудачные и ты ошибся при выборе, то разглядев, отказываешься от них совсем на ранней стадии подготовки.

Какой жизненный опыт помогает Вам в профессии?

— Что значит «какой»? Весь мой жизненный и профессиональный опыт, мое чувство жанра находятся в работе и на репетициях, и на сцене.

Что для Вас объективный смех?

— Мне приятно читать вопрос об объективности смеха. Этот термин я придумал после того, как понял, что есть вещи, которые смешны только одному-двум или нескольким людям, а остальным может показаться не смешным. Это зависит еще от индивидуальных обстоятельств, в которые попали эти несколько человек. И только при этих обстоятельствах это может казаться забавным. А есть шутки, которые смешны большинству нашего общества, поэтому они вызывают, так называемый, объективный смех. Среди них есть еще и высшее сословие. Это те шутки, которые смешны обществу не только сегодня, но и во все времена. Занимаясь «Смехопанорамой», обозревающей номера из разных времён, я узнаю эти шутки и радуюсь за артистов, которые «уцелели во времени». Так же, как огорчаюсь за тех, кто не смог уцелеть. К сожалению, последних гораздо больше.

С гордостью могу сказать, что, как минимум, бОльшая половина моего репертуара тоже сохранилась во времени. Осталось в прошлом только то, что конкретно комментировало события жизни тех времён, но такие номера можно рассматривать только с исторической точки зрения… Собственно, это другая тема.

Объективный юмор определяется зрительным залом. Ибо, интеллект, чувство юмора зрителей в зале объединяется, превращаясь в единое биополе, если так можно выразиться. С которым и взаимодействует артист. Над загадкой зрительного зала задумывались многие режиссёры, психологи, социологи, артисты и прочие. Я вам рассказываю свою версию, своё понимание. Это, собственно, уже не версия, а аксиома.

Как-то побывав на Вашем концерте, я поняла, что когда молодежь в зале, то Вы стараетесь мимоходом пояснять что-то, растолковать жанровые термины, о чем идет речь. А вообще Вы общаетесь с молодёжью? Каким Вам видится молодое поколение?

— Я люблю общаться с молодёжью. Мне всегда хочется передать свой опыт, так сказать, перекинуть его в будущее, чтобы он был пригоден. По-моему, сейчас подрастает новое поколение, которое очень отличается от предыдущего. Этих подростков, молодых людей и девушек, уже интересует культура, история, наука и, самое главное, духовные ценности. Я всегда говорил, что наша серьёзная генетика, наш, так сказать, родовой корень, спасет нас и выведет на некую гармонию жизни, которая необходима нормальному обществу. И когда я это наблюдаю и вижу такого рода ростки в нашей молодой поросли, сердце моё беспредельно радуется.

Что бы Вы пожелали нашей молодежи? Какой Вы хотите видеть ее сегодня?

— Вот такой и хотел бы видеть, как только что описал. А пожелать хотел бы взаимопонимания и удачи. Удача обязательно придёт после того, как придёт взаимопонимание. Ведь, когда вы взаимно понимаете, что каждый из вас, делая своё дело, нужен и полезен друг другу, это порождает желание стать лучше. А вместе вы – единый, сильный народ, который может образовать сильное государство.

Есть ли на сегодняшней эстраде артист, которого Вы могли бы назвать своим преемником?

— Вы затронули больное место. Как говорится, наступили на мозоль. Разбередили рану. К сожалению, такого человека я пока назвать не могу. Мне кажется, что он уже опаздывает на свидание со мной! Может быть, поэтому Господь дарует мне длинные годы на сцене в хорошей профессиональной форме, чтобы я дождался… Он обязательно придёт. Я его жду, как ждут долгожданное дитя.

Уже три года в Ваших передачах не участвует Обид Асомов. С чем это связано? Очень хотелось бы снова видеть его на экранах.

— Мне тоже хотелось бы вновь увидеть его на нашей сцене. У Обида сейчас дома пошли хорошо дела. Он активно там работает, поэтому не может приезжать к нам на долгий репетиционный период. Но если покажет мне готовый номер, который будет интересен российскому зрителю, я с удовольствием возьму его в «Петросян шоу».

Что бы Вы сказали Леониду Осиповичу Утёсову сегодня, если бы он мог Вас услышать?

— Дорогой Учитель! Всё время с бесконечной благодарностью вспоминаю Вас. Часто перед глазами картины наших разговоров об искусстве, и в частности, о многообразии юмора. Вспоминаю Ваши многочисленные остроумные рассказы из Вашей молодости. Ваши точки зрения на разные аспекты нашей профессии. Почему вспоминаю? Потому что на душе в такой момент становится тепло и радостно при мысли о том, что судьба подарила мне счастье нашего общения и работы на эстраде. Многие музыканты называли Вас «Батя», близкие друзья – «Лёдя». Я Вас считаю близким человеком, поэтому кроме обращения «Леонид Осипович», мне хочется сказать: «Лёдя! Времена круто изменились. Сейчас молодым артистам очень трудно начинать в нашей професии и, тем более, развиваться. Потому что нет повседневной работы, которая обеспечивала бы жёсткий тренинг. У нас нет своего помещения театра, где молодые рядом с мастерами (как это было у нас с Вами) могли бы ежевечернее наращивать свой опыт. Поэтому, Лёдечка, будущее жанра в опасности! Мне очень жаль, что все знания, все чувства жанра, весь опыт, который накапливался, навыки, ощущения, подходы, которые формировались из поколения в поколение, могут испариться. И останется только Comedy Club с его американской эстетикой. Простите нас, Батя, что мы не смогли это сохранить. С уходом моего поколения цепь времен может оборваться… Люблю Вас и помню.

Этот год для Вашего телевизионного театра был очень удачным. Коллектив «приобрел» несколько новых артистов. Как молодые таланты попадают в Ваше шоу? Через какие тернии нужно пройти, чтобы закрепиться в труппе?

— Нужно прийти и принести свой талант. А если просто прийти, чайку попить, что это даст? Чай – мочегонное дело. Тернии уже потом – это художественные загадки, которые нужно разгадывать при подготовке номеров. Творчество – это китайская шкатулка – находишь ключик и открываешь одну, а внутри другая со своим замком, есть и третья, четвертая, пятая и так всю жизнь…

Чего Вы боитесь, выпуская новый спектакль или очередную концертную программу?

— Ничего!

Несколько лет назад Вашу авторскую семью покинул писатель Алексей Щеглов. А в этом году мы видим его как одного из авторов «Петросян-шоу». Кто сделал шаг навстречу и как часто бывает, что автор входит «в одну и ту же реку»?

— Опять праздное любопытство. Каждый художник имеет право на перпендикулярный поиск, на любые творческие эксперименты, и вмешиваться в эти процессы сторонним людям не только не следует, но и противоречит всем театральным условностям. Алексей Щеглов – талантливый драматург, пришедший ко мне, будучи еще совсем начинающим автором, никогда не писавшим для эстрады. Он сформировался в моей лаборатории и стал мастером своего дела. Но, когда птенец вырастает, ему хочется полетать, посмотреть мир, а не всю жизнь сидеть в отчем доме. А когда он возвращается, это не называется, как Вы пишите, «входить в одну и ту же реку». Дело в том, что именно в нашем театре сохраняются традиции жанра, именно здесь всё время развивается форма эстрадных миниатюр, и именно здесь творческому человеку хочется поэкспериментировать в этой области. Только у нас, а не в какой-либо другой теле формации, актёры перед тем, как снять материал работают над ним в репетициях больше месяца. Здесь студийная, творческая обстановка, и это не может быть не интересно эстрадному драматургу.

Этот год принес огромную утрату – ушел из жизни Михаил Задорнов. Каким человеком он остался в Ваших воспоминаниях? Помните свой последний разговор?

— Что касается моей профессии, я всё помню. Михаил Николаевич был не только моим близким другом, но и моим соратником, автором, единомышленником, учеником. И потерять такого человека большое горе. Я, наверное, один из первых, кому Миша доверил информацию о своей болезни. Мы подолгу по телефону обсуждали, что делать и как быть. Летом прошлого года он приходил ко мне в офис, это была наша последняя встреча. Дальше уже наше общение проходило по телефону… Мы сидели, вспоминали нашу творческую жизнь и, конечно, разговаривали о жанре. Потом молчали. И в этом молчании было множество взаимно понятных мыслей. Потом опять бесконечно говорили и говорили… Последнее, что я запомнил, когда мы прощались, — глаза Миши, полные драматизма… Никогда их не забуду… Царствие ему Небесное.

Кого из ушедших от нас артистов Вам особенно не хватает сегодня?

— Я дружил с очень многими всенародно любимыми артистами старшего поколения. И всех (как и М.Задорнова) мне, конечно, не хватает. Их ориентиры в искусстве были фундаментальными, гармоничными, профессиональными, построенными на огромном уважении к зрителю и к жанру. Именно такая концепция, такая постановка вопроса близка моему сердцу и разумению. Когда начинаешь понимать все достоинства этой постановки вопроса, все её преимущества перед современными тенденциями, то можно сделать только два вывода, либо ты устарел, либо что-то сейчас происходит не правильно. И вот эти две мысли-антиподы заставляют меня грустить. И возвращаться к воспоминаниям.

Как Вы относитесь к записям спектаклей и концертных программ и прямым трансляциям на ТВ?

— Прямая трансляция не учитывает многих деталей. Режиссёр трансляции сидит, как говорится, «на кнопках» и выбирает ту или иную камеру для определенного момента трансляции. Расставив камеры в зале, как ему нужно, он начинает импровизировать на ходу, выбирая тот или иной ракурс. Ориентируются эти режиссёры в большей степени не правильно, то есть, они не угадывают, что нужно правильно выбрать на данный момент. Особенно, когда на сцене присутствует несколько человек в разных концах сцены, попробуйте сориентироваться, если вы не знаете спектакля! Поэтому я всегда снимал свои спектакли с четырёх-пяти ракурсов целиком (на отдельные программы), а потом уже, как в кино выбирал варианты на ту или иную секунду. Таким образом, раскадровка действия спектакля решалась кинематографическим методом. Прямая трансляция – это сняли, как получилось, и забыли.

Что Вас радует, а что огорчает в современном телевидении?

— Технический прогресс радует. А вот огорчает многое: перебирание «грязного белья» известных людей, причем зачастую это делается не чистыми руками; различные политические ток-шоу, где люди бесконечно перебивают друг друга, оскорбляют, теряют нить разговора, приглашают каких-то заграничных упырей и спорят с ними; некоторые юмористические программы, где отсутствует юмор и при этом подкладывается смех, или юмор становится грубо сленговым, уродливым, будто ты находишься в подворотне, где разговаривают хулиганьё и бомжи. Но есть передачи, которые мне нравятся, за ними стоят труд и талант людей. Есть ведущие, которых я очень уважаю.

Следите ли Вы за нашим кинематографом? Какой последний фильм смотрели?

— К сожалению, я редко смотрю наши фильмы. За последние десятилетия многочисленные ошибки и метания нашего кинематографа отбили мне охоту интересоваться: «А, что же новенького?» Тем не менее, я сожалею, что до сих пор не посмотрел фильм «Легенда о Коловрате» (обязательно это сделаю). Запомнились хорошие фильмы: «Аритмия», «Салют 7», «Время первых», «Последний богатырь». Не так давно я очень выделял фильм «Легенда №17». Не забуду первую часть фильма «Мы из будущего». Хороший мульт.сериал «Три богатыря». Короче, наш кинематограф обрёл тенденцию и движение к художественным, ярким результатам.

Евгений Ваганович, в свое время самой популярной и чуть ли не единственной юмористической передачей была «Вокруг смеха». К сожалению, Вас среди участников никогда не было. Если не секрет, почему?

— Мне хватало эфиров и без этой передачи. Однажды я снялся в «Вокруг смеха». Но в отличие от других артистов, я всегда слежу за монтажом моих номеров и, тем более, спектаклей. Я зашел в монтажную, где монтировалась эта передача, посмотрел на то, как снят мой монолог «Пугало огородное», меня это категорически не устроило – монолог исполнялся в шляпе и был снят, почему-то с одной точки издалека. То есть, не были видны не только глаза артиста, но и лицо. Более того, многие важные и смешные куски редактором были вырезаны (перестраховка) еще даже до показа начальству. Я категорически возразил и запретил эфир этого номера. После чего там не снимался.

Надо сказать, что в 1975 году (за три года до появления на экране «Вокруг смеха») мы с известной теле журналисткой Татьяной Коршиловой (она погибла в автокатастрофе) мы придумали и выпустили передачу «Вечера юмора в Останкинской студии». (Было в эфире три выпуска, но ни один не сохранили на плёнках). Это, практически, и было то же самое, что в «Вокруг смеха», но только без выступления авторов. Я говорил: «Конечно же, пусть авторы тоже выступают, но не больше 2-х в передаче, пусть каждый делает свое дело – артисты пусть выступают, а авторы пишут!»

Но потом случилось на эстраде и ТВ наоборот – авторы начали в основном только выступать, (а теперь, выкрадывая или перекупая друг у друга шутки), а артисты стали реже менять репертуар, в виду нехватки текстов.

Расскажите, пожалуйста, о передаче «Артлото» с Вашим участием, которая выходила в 70-ые годы. Что это было, и как долго она существовала?

— Передача существовала на Центральном телевидении с 1971 года по 1976-ой. Я вел ее вместе с артистами Л. Шимеловым, А. Писаренковым и Ф. Чеханковым с 1973 года. В передаче довольно условно и искусственно разыгрывалась игра – за каждым артистом, как бы, был закреплен какой-то номер. Выкатывались шары с номерами – мол, чьи номера выкатились, те артисты и выступали. На деле выступали те, кто запланирован. Но, повторяю, это формальная сторона условной формы. Важно, что в передаче собирали артистов двух главных жанров на эстраде – песенного и юмористического. Развлекательных передач на ЦТ было чрезвычайно мало. И что интересно, ни один выпуск за все годы не сохранили на пленках. Их стирали, чтоб записать что-то новое – экономия. Во второй половине 80-х, когда я начал спасать многие записи от таких разрушений, элементарно выкупая их, записей «Артлото» не было и в помине. Главное достижение редактора «Вокруг смеха», что она сберегла пленки своей передачи.

С середины 2017-го года Елена Степаненко перестала принимать участие в Ваших московских концертах. Это навсегда или временное затишье в связи с подготовкой бенефиса актрисы?

— Елена Степаненко была когда-то моей ученицей, а теперь она стала знаменитой артисткой, но этот ярлык ученичества висел на ней, я бы сказал, психологической нагрузкой. Таким образом, у нее возникла тенденция поисков собственных художественных решений. Что было и сделано несколько лет назад в этом направлении. Всё чаще и чаще она стала выступать со своими сольными программами, где имеет большой успех. Где найдены ее личные решения, находки и достижения.

В наступающем 2018-м году Ваша супруга отметит 65-летний юбилей. Наверное, устроите для неё незабываемый праздник? Чем хотели бы поразить вновь и завоевать сердце любимой женщины в очередной раз?

— Очень Вы торжественно и помпезно спрашиваете. Обычно «круглые» юбилеи – 50 лет, 60 лет, 70 лет и далее каждое десятилетие – артисты делают именно так торжественно, как Вы говорите. А вот «не круглые юбилеи» – 55, 65, 75 и т.д., для артиста, с моей точки зрения, являются поводом устроить творческий бенефис, где он может продемонстрировать все грани своего мастерства. На моих юбилеях и бенефисах всегда присутствовали художественные находки, принципиально новые номера и театрализованное действо. Какие сюрпризы приготовит артистка сейчас, будем ждать.

Замечательный итальянский философ Умберто Эко, автор романа «Имя розы», написал два письма. Одно – своему сыну (когда появился интернет), а другое – внуку (незадолго до своей кончины). Он сказал: «Если ты не будешь читать и писать от руки, ты не сможешь ничего помнить. А не помнить – это катастрофа, потому что ты бедно проживешь свою жизнь». А как выглядит Ваше общение с внуками сегодня?

— Моё общение с внуками самое душевное и разнообразное. Но при чем здесь Умберто Эко, я понятия не имею. Вы приводите цитату, как глубоко философскую, а она по мысли проста, как дважды два четыре. У поэта Вадима Шефнера сказано об этом лучше:

И сказала память: «Я могу
Все забыть, но нищим станешь ты,
Я твои богатства стерегу,
Я тебя храню от слепоты»…

Евгений Ваганович! Вы в последние несколько лет особенно стильно стали одеваться. Частенько на Вас мелькают и молодежные «примочки». Вы прибегли к помощи стилистов или может быть внуков?

— Да, у меня есть стилист, который ориентирует меня в мире сегодняшних трендов. Но надо сказать, что я всегда тяготел к элегантному стилю и даже в 60-х годах был в чем-то законодателем моды. Костюмы, которые я шил, потом повторяли не только артисты, но и модники тех лет. Внешний вид артиста должен быть таким, чтобы людям было приятно на него смотреть, это правильное, абсолютно профессиональное желание.

По телевидению нам показывают дом барышни с бесчисленным количеством комнат: в одной туфли, в другой – будуар, в третьей – Ренуар. И нам это выдают за жизнь. В какое настроение мы ввергаем бедного зрителя с черно-белым телевизором в российской глубинке? Что он думает о своей стране, глядя на это?

— То есть, Вы спрашиваете, имеют ли моральное право существовать у нас глянцевые, гламурные журналы и их продолжение — передачи на телевидении, когда на это смотрят люди, не преуспевшие в жизни. Довольно сложная, крайняя постановка вопроса. Не затягиваясь в глубокие рассуждения, неуместные в интервью, попробую сформулировать так, как я вижу. Отказать в существовании этих журналов было бы категорически не правильно, ибо общество должно иметь тенденцию к развитию понятий о красоте, моде, стиле, ЗОЖ и прочем. Для кого-то это может являться предметом вдохновения. Человек увидел look из люксовых вещей, вдохновился идеей комплекта и, придя в бюджетный масс-маркет, смог собрать для себя стильный, но при этом выгодный комплект одежды. Красивую жизнь на экране тоже необходимо показывать, потому что некоторые люди в таких случаях, говорят: «Так не живём, но хотя бы посмотрим. Есть на свете что-то радостное к чему нужно стремиться и о чем мечтать!»

И вот тут возникает один психологически-нравственный момент, который необходимо учитывать. Артист, которому люди доверяют, относятся, можно сказать, как к родному человеку, не должен кичиться и демонстрировать, как он богато живёт. У людей, которые не могут себе такого позволить, возможно, это может вызвать раздражение. А уж, когда кичатся своей роскошной жизнью какие-то «мокрожопки», «парвинюшки» (парвеню — выскочка – фр.), это выглядит карикатурно и даже смешно. Вспомните Мольера – «Мещанина во дворянстве»… Всё уже было…

Про смену времен хочется Вам задать вопрос. На Вашем веку столько раз менялась жизнь нашей страны – вплоть до коренной ломки общечеловеческих ценностей. От атеизма – к православию; от репрессий – к реабилитациям, от социализма – к попытке Ельцина построить демократию…

Считается, что каждое время диктует свой спрос на художников. Вы чувствуете разницу в запросах времени. Скажем, в 1980-е годы требовалось одно, в наши дни – другое.

— Я действительно жил в разные эпохи, начиная со сталинской. На эстраде стартовал в хрущевскую оттепель. Тогда мы, юмористы, были довольно острыми… но в меру. В брежневскую эпоху нас «ломали», повычёркивали нам многое из репертуара, что им казалось вредным для Советской власти. А мы научились говорить образными намёками или вторым «планом», когда зритель понимал нас и ловил вторые смыслы активно. В горбачёвскую эпоху юмор не растерялся, громил всё и вся, за два-три года до того, как это осмелились сделать газеты. В 92-м году, когда наступили страшные, для простых людей, реформы я перестал «громить», а начал вчистую развлекать, выпуская очень смешные номера, пытаясь создать хорошее настроение, чтобы мой юмор говорил человеку: «Всё равно, смотри на жизнь с оптимизмом!». Потом опять я стал острым. А в наше время наряду с острой иронией над социальными сторонами жизни, меня интересуют человеческие взаимоотношения, характеры, ситуации в которые попадает сегодняшний человек. Собственно, так должно быть в искусстве в нормальной стране – наши взаимоотношения есть основа жизни общества. Одним словом, юморист должен не только развлекать. Он должен выражать мнения простого человека, должен защищать его интересы. И, если ты относишься к людям с любовью и уважением, обязательно найдутся нужные слова.

В сегодняшнем положении российского общества, мне кажется, есть одно важное обстоятельство: я получаю положительный заряд эмоций, когда понимаю, что все-таки в России, несмотря на все ограничения последнего времени, существует свобода слова – правда, с опаской, но существует. Существует свобода печати. Свобода партий. В общем, какой-то шаг вперед в России сделан или все же это иллюзия?

— Это не иллюзия. На мой взгляд, мы, россияне, самые свободные люди. Попробуйте в Европе сказать хоть что-то не то по отношению к их общепринятым понятиям. Вас тут же сделают изгоем. Пусть попробует драматург написать пьесу, где русский будет представлен, как положительный персонаж, у него эту пьесу не возьмут, даже если она высокохудожественная. А СМИ у них имеют своё мнение или заданное? И так далее.

Безусловно, в России сделан не шаг вперёд, а шаги! А через двадцать лет, Бог даст, мы экономически сильно окрепнем. Я верю в это.

Общество покорно принимает все, что предлагает власть, потому что люди поняли: бессмысленно как соглашаться, так и протестовать. За них все решают начальники. До тех пор, пока не проснется самосознание обычного рядового человека, не будет гражданского общества и не прекратится хождение по кругу. Народ хороший, добрый, но он предпочтет лучше согласиться с начальством, так спокойнее. Как думаете, начальство это понимает?

— Что Вы хотите сказать и спросить? Я не совсем понял. Начальство, конечно, многое понимает. Не надо думать, что там сидят дураки. Народ у нас, действительно, добрый и он устал от перемен, реформ, инфляций, не стабильности. Ему хочется пожить в радости и в уверенности в завтрашнем дне.

Вы создаете впечатление человека, у которого всегда хорошее настроение. Наверняка это не так. Как боритесь с плохим настроением, если оно Вас посещает?

— Я такой же, как и все – не ищите во мне каких-то неординарных качеств. Так же огорчаюсь, так же переживаю, так же желаю лучшего не только себе, но и всем. Вера очень помогает, даёт надежду.

Чем, кроме профессии, увлекается Евгений Ваганович Петросян?

— Я уже отвечал на этот вопрос и рассказывал про своё библиофильство. Увлечение историей (и прежде всего, театральной историей), философией, психологией для меня это не совсем отвлеченные понятия, они внутри профессиональные.

Вы сами можете сварить борщ?

— Борщ, нет. А вот яичницу, да. Рецепт моей фирменной баклажанной икры и способ её приготовления можно найти у меня в instagram.

Часто ли бывают вечера, которые Вы проводите дома, а не на работе?

— Очень редко, но бывают.

Есть ли у Вас иллюзии, с которыми Вам самому не хотелось бы расставаться?

— Есть. Например, мои представления о том, что наш зритель самый лучший в мире.

Много ли внимания Вы уделяете гаджетам?

— По сравнению с молодёжью, мало. По сравнению со стариками, очень много.

Месяц назад завершился шумный развод Армена Джигарханяна. А какой виделась Вам эта пара?

— Мне эта пара виделась очень хорошо. И то, что произошло, мне кажется большой многозначной трагедией. Несколько лет назад мы сидели на одном праздненстве за столом и я сказал Армену Борисовичу и Виталине: «Друзья! Как же мне приятно вас видеть вдвоём!.. Вы так с любовью смотрите друг на друга, что становится тепло на душе. Спасибо тебе, Виталина, за то, что ты всячески помогаешь ему. Береги его. Будьте счастливы»…

И куда ушли события? Масса людей обрушилась на неё, позвольте узнать, за что? За то, что она на протяжении 9 лет после тяжелого инсульта выводила его из последствий этой болезни? Я, конечно, не знаю всех деталей, поэтому не берусь судить, но что-то здесь не то. И в результате, мы видим — чем с шумом и позором для всех участников этих диспутов это кончилось?

Старый, больной человек остался в одиночестве. Ему нужно вовремя делать уколы, принимать лекарства, за ним необходим глаз да глаз близкого человека. Даже его сестра говорит об этом, приняв полностью сторону Виталины. Хочется спросить всех, кто был причастен к этому кошмару: и что теперь?.. Теперь, — трагедия. И никто не будет нести за нее ответственности.

В прошлом месяце было официально подтверждено экспертизой ДНК 100% родство Спартака Мишулина и малоизвестного актёра Тимура Еремеева, которого артист не признал при жизни своим сыном. А как Вам видится такая ситуация?

— Я не в курсе.

Евгений Ваганович, половина прошедшего и половина будущего сезона ознаменованы прекраснейшей датой Вашего 55-летия творческой деятельности, поэтому хочется спросить, а что дальше? Началась ли работа над новой концертной программой или моноспектаклем? Над чем еще работаете?

— Мне очень приятен Ваш вопрос, потому что, несмотря на абсолютно рекордную в моём жанре дату, Вы обращаетесь ко мне, как к действующему артисту, способному ещё много чего натворить. Я с удовольствием поставил бы для себя еще не мало спектаклей, сыграл бы многочисленные сценки и моносценки, прочитал бы злободневные фельетоны и прочее… Вот сижу, жду, когда авторы набредут на интересные художественные схемы, приготовил для них новые ходы и приемы. Но, увы и ах, почему-то они обмельчали и многое из того, что они пишут, мне очень не нравится. Мне кажется, что они потеряли юмор и не живут жизнью простых людей, поэтому не знают о чем и как писать и прочее-прочее. Я не раз твердил о том, что юмор, как спорт, нуждается в ежедневном тренинге для того, чтобы юморист не терял форму.

Это вовсе не означает, что я стою на месте. Немного изменилась технология подготовки моей сольной очередной программы. Сейчас программа меняется не целиком, а постепенно в течение одного-двух лет. Целиком авторы пока не тянут. Вы уж простите меня за кичливое определение «рекордное количество лет»… Но, честно говоря, количество выпущенных мной эстрадных номеров, спектаклей и телепередач в нашем жанре небывалое. Это я от большой скромности говорю… Как эстрадовед. Поэтому отвечая на Ваш вопрос: какие у меня планы, скажу – продолжаю жить.

Как Вы оцениваете состояние вашего жанра сегодня? Какие проблемы его сопровождают?

— Жанр недооценён, унижен и оскорблён отсутствием созидательного творческого процесса, нужного количества профессиональных артистов и авторов, отсутствием своего театра (а не прокатной площадки), присутствием большого количества не профессионалов, нахватавшихся обрывочных знаний, дискредитирующих жанр площадной руганью и примитивом мышления. По-моему мнению, произойдёт следующее: жанр оборвётся на какое-то десятилетие, а потом возродиться и похорошеет. Хочется надеяться.

Евгений Ваганович почему Вы давно не приезжаете на гастроли в США? Мы Вас очень ждем и любим.

— Я вас тоже люблю и надеюсь на встречу. Но замечу, что гастроли по городам США довольно сложны для моего возраста и здоровья. Надо почти каждый день перелетать из города в город. Я был в таких турне в разные годы, приблизительно десять раз, и понимаю, что сейчас это было бы рискованно для меня. Мне вспоминается басня, которую читал украинский артист Андрей Сова: «Одно дурне поихало в турне. Приихало с турне. А все ж таки — дурне».

Вы говорили, что в молодости подрабатывали на ёлках. Расскажите о них. Часто ли приходилось быть Дедом Морозом?

— Однажды в течение всех школьных каникул, то есть 10-ти дней, по три ёлки в день, я вел там концерт в костюме и гриме Деда Мороза. Это было аж в 1960 году, мне было 15 лет! Клей, которым клеят усы и бороду, почему-то в театре называют «лаком». Так вот, чудовищный запах этого лака я запомнил на всю жизнь! Три раза в день клеить этим лаком было ужасно противно. Может, из-за него, из-за этого лака, я не пошел в театр, а на эстраде он не нужен… Шучу, конечно… Но на ёлках я Деда Мороза больше не играл, а участвовал в другом качестве. Играл Деда Мороза только в «Кривом зеркале» или вот сейчас вот в «Юморе! Юморе!! Юморе!!!» (выпуск 22).

Как Вы обычно встречаете Новый год? Помните свою самую запоминающуюся новогоднюю ночь?

— Самая запомнившаяся была кошмарным наворотом событий. 31-го декабря 1967-го года. Этот день я описываю в своей книге «Хочу в артисты». В него даже трудно поверить. Осенью того года я расстался с женой и оказался на улице. Всё время уезжал на гастроли с оркестром Л.Утёсова, а когда приезжал на несколько дней (поэтому не снимал квартиру) ночевать было негде, многочисленные друзья приглашали меня остаться у них.

Короче, как складывался мой день 31-го декабря. В течение дня – три ёлки в Центральном Доме Железнодорожника я вёл концерт в образе железнодорожника. А в шесть часов вечера была прямая трансляция шоу «Ладушки-ладушки, Новый год у бабушки» из телестудии на Шаболовке. Там я играл главную роль, но не бабушки и не ладушек, а её внука, который повзрослел и воспылал первой любовью к девушке. И вот, значит, начинаются интриги с песнями и танцами… Как жалко, что эта плёнка не сохранилась. Потому что, говорят, кто-то из редакторов увёз её к себе на дачу. После этого ревю я должен был успеть на вторую часть семичасового концерта на Миусской площади. Затем в десять часов у меня начинался концерт в Центральном доме Советской Армии и там же ещё три ночных в разных помещениях (зрители сидели за столиками). А утром в десять часов уже вновь начинались ёлки. И при этом заметим, что ночевать было негде. Я позвонил другу и коллеге Евгению Фролову, они ещё гуляли, его дом был не далеко, как я добрался, не помню. Заночевал у них там на кухне, разбудила меня кошка, которая прыгнула мне на грудь и я побежал на ёлки-палки. Для чего я это всё делал? Копил деньги на кооперативную квартиру… Через два года я въехал.

Евгений Ваганович, чем вам запомнился уходящий год? Можете выделить для себя главное событие?

— Главное событие – это то, что мы с вами живы и, надеюсь, здоровы. А всё остальное – прилагательное. Поздравляю всех с Новым годом. Пусть все ваши добрые мечты сбудутся. Надвигается год собаки (где-то в середине февраля), пусть эта собака будет вашим ласковым другом, а не злой, гавкающей и кусачей. Счастья вам и взаимопонимания!

Ваш, Дед Мороз.