Так уж устроена наша жизнь, что с возрастом меняются взгляды, меняется отношение к людям, к делу, которое когда-то выбрали. В двадцать все события, которые с нами происходят, кажутся необыкновенно важными. Каждая встреча воспринимается как нечто уникальное. Когда же шестидесятилетний рубеж пройден, то от юношеского романтизма мало что остается. Чем живет сегодня артист и человек Евгений Петросян, о чем задумывается, что считает главным в бесконечной суматохе дней?

— Романтик я или нет? Мы уже об этом говорили. А то, что у каждого возраста свои радости, об этом говорили и до меня. Бесконечной суматохе дней в моей жизни, извините, не существует. Я нахожусь всю жизнь внутри творческого процесса. От бытовой суматохи меня освободили окружающие, за что я им благодарен. Возраста я не чувствую. Мне не до него. Главное для меня – найти взаимопонимание со зрителем.

Некоторые артисты погружаются в своего героя, и он их начинает менять. Сыгранные Вами персонажи остаются в Вас после премьеры?

— Мои герои — гротесковые. Поэтому мысленно находиться все время в рисунке этой карикатуры невозможно. А вот собирать различные черточки человеческих характеров и «сшить» из них разные забавные костюмы, а потом сложить их в «сундучок» подсознания, артисту необходимо делать повседневно. А когда потребуется, нужно «открыть сундук» и «вытащить» оттуда подходящее «одеяние». После премьеры нужно проанализировать и что-то, может быть, добавить или убавить. А бывает, что ни убавить, ни прибавить.

У некоторых актеров складывается особое отношение к своей гримерной, к своему гримировальному столику, фотографиям на стенах. Вам это присуще?

— Будем считать, что Вы не знаете о том, что у моего театра нет помещения. В ином случае, этот вопрос выглядел бы насмешкой. Время такое: театр Эстрады, который был для нас – эстрадников – общим домом, стал драматическим театром одного уже не эстрадного актера, у которого есть высокие покровители.

Я не вешаю на стенах свои фотографии. Самолюбованием не занимаюсь. Когда я захожу в кабинет директора нашего коллектива и вижу много своих фотографий, плакатов, живописных портретов, коллажей, шаржей меня «шарахает» — я себя чувствую неуютно.

Если бы у меня была своя гримерная, как Вы изволили вообразить, то там бы висели портреты моих учителей и моих авторов.

На будущий год у Вас — юбилей творческой деятельности. Что ощущаете? Все-таки пятьдесят…

— Ничего себе «все-таки»!.. Вы много встречали таких дат у юмористов? Поскольку я – действующий артист, то рассматриваю этот Рубикон, как повод для того, чтобы сделать очередное многообразное шоу, где будут задействованы многие мои коллеги. Кстати, моей «творческой деятельности», как Вы сказали, гораздо больше лет. Я выступаю на сцене с 1957 года. И недавно нашелся зритель, который видел меня именно в том году, чем меня очень растрогал.

Вы — человек, которому все время надо брать новую высоту (мне так кажется). Сейчас Вы — Мастер, Маэстро, успешны и знамениты. А что же дальше, о каких новых горизонтах мечтаете?

— А дальше – тишина, как это бывает. Ну, а те горизонты очень высоки (в том случае, если ты прожил жизнь по-человечески).

Как молодой, начинающий артист, могу, конечно, поделиться планами, горизонтами, перспективами, проектами: я очень надеюсь, что судьба предоставит мне шанс сделать что-то путное. Скорее всего, пойду в танцевальный кружок…

Ваша главная роль на эстраде уже сыграна или еще впереди?

— Работы, которые впереди, всегда важнее, ибо они и обеспечивают движение вперед. А иначе остановка навсегда. Если актер этого не понимает, возникает большая личная трагедия.

Вы пересматриваете свои спектакли для дела или ради интереса?

— Если мои работы сегодня не вызывают интереса, это надо определить и отделить от тех, что еще живы, актуальны и вызывают интерес. В этом смысле, я – счастливый человек: огромный процент из того, что я сделал, еще долго будут смотреть. Иногда я смотрю для «Смехопанорамы» какие-то старые свои работы для того, чтобы определить, подходят ли они для конкретного сценария. И надо сказать, что смотрю их с большим любопытством, как что-то новое.

Зрительский успех — единственный критерий качества Ваших выступлений?

— Нет, не единственный, но очень важный. Еще существует нравственно-этические критерии, эстетические и художественные.

Вы тоскуете по советскому времени и искусству?

— То, что кто-то тоскует по ушедшему времени – это сказки, легенды, разговоры. Люди тосковать могут по ушедшей молодости. Часто посещаемая в пожилом возрасте мысль: «Эх! Мне бы сегодняшние знания и опыт, да туда!» Я тоскую по ушедшим друзьям, коллегам. Многих мне очень не хватает.

Скажите, если Вам, как зрителю, спектакль не нравится, Вы можете встать и уйти, не дожидаясь окончания?

— Нет, не могу. И Вам не советую. Это не театральный поступок. Уйти Вы можете только в антракте. А еще лучше в конце антракта, чтобы никто не видел.

Вы знакомы с творчеством «Квартет И»? Как они на Ваш профессиональный взгляд, талантливые люди?

— Люди талантливые. Но меня коробит, когда со сцены ругаются матом. Они прямо в своем спектакле заявили, что делают это в коммерческих целях. Аргумент не в пользу творчества.

Вы пришли в оркестр Леонида Утесова совсем молодым. Можете вспомнить какие-то традиции, заведенные Мэтром в коллективе?

— Почитайте книжку «Хочу в артисты». Там есть две главы, посвященные этому удивительному коллективу. А если мы доживем до издания моих воспоминаний, то это будет целый роман.

Я несколько раз слышала (в Юбилейном вечере «60 лет в обед!» и выпусках «Смехопанорамы»), как Вы читаете стихи, – это было очень сильно и ни на что не похоже. Почему вы – такой литературный человек – никогда не выступали с чтецкими программами?

— Я еще не играл в кино, хотя мог бы, давно не играл в драматических спектаклях. Таким был мой выбор. Может быть, даже это и жертва во имя исполнения детской мечты: «Хочу, чтобы мой народ улыбался».

Финансовый кризис как-то затрагивает Театр п/р Е.Петросяна или Вам удается обойти опасные рифы?

— Увы и ах! Обойти их невозможно. Концертное дело в целом в последние годы очень страдает, и наш театр в том числе. Слишком много противоречий: расходы на аренду помещения, рекламу, транспорт, гостиницы и прочее таковы, что нужно объявлять немыслимые цены на билеты, купить которые современный простой зритель не в состоянии.

Если бы Вы не руководили двумя театрами, а оставались только играющим актером, как бы строили свою карьеру?

— Я не называю свою артистическую жизнь карьерой. Если бы я не был руководителем, я был бы только играющим актером, как Вы уже сами сказали.

Станиславский считал одним из своих грехов неумение прощать тех, кто уходил от него. Вы прощаете? Что Вы испытываете, когда, вложив столько сил, видите, что они уходят из «дома»? «Новые русские бабки», «Кролики», Н.Бандурин.

— Верующему человеку не пристало обижаться. Я испытываю большое сожаление. «Кривое зеркало» — волшебное пространство для артиста, в котором он может реализовать все свои потаенные способности. И если это пространство тебя приняло, окутало, обогрело, создало комфортные условия для самовыражения, то глупо этим не пользоваться. Но при этом требуется усердное трудолюбие. Когда мы собираемся вместе на две – три недели, чтобы снять три спектакля, прочая жизнь заканчивается. Мы работаем, можно сказать, круглосуточно. Не всякий такое может выдержать.

Олег Табаков создал и открыл театральную школу для талантливых детей со всей России, а почему бы Вам не стать отцом-основателем такой школы для молодых и талантливых эстрадных артистов?

— Эстрадный артист-юморист – это самородок. В нем должен быть заложен от мамы с папой сложнейший ряд способностей и умений. Потом, разумеется, их надо правильно развивать, окультуривать, направлять, что называется, помогать становиться на ноги. Собственно, я этим всю жизнь и занимался, когда ко мне приходили молодые артисты. Для этого мне не нужен институт, потоками выпускающий эстрадных артистов, которые по окончании не становятся артистами. Мне нужны «реальные пацаны». К сожалению, они все реже и реже приходят к нам, а больше в «Comedi club», где концертная жизнь более хлебная, поскольку она проходит в этих клубах по всей стране. А жаль! Там они не становятся профессионалами. Впрочем, становятся, только другими.

Вы открыли много талантливых артистов юмористического жанра. Что для Вас главное, ценное и обязательное в будущем артисте? Евгений Евстигнеев говорил, что необходим «атом солнца», с помощью которого человек заполняет и озаряет собой пространство…

— Разные художники находили определения актерской души, ее энергетики, обаяния и умения сострадать. Главное – быть Артистом для зрителей, а не для себя.

Евгений Ваганович, объясните, пожалуйста, что происходит с Вашими коллегами по творческому цеху? Почему они, раньше считавшие за честь быть в оппозиции к власти, теперь чуть ли не в очередь выстраиваются за орденами, званиями, премиями?

— Это дело каждого. Есть и такие, кто выстраивается, а есть и другие.

Сейчас на эстрадных концертах «битковые залы» редкость. Залы собирают по-разному, кто как может. Можно собрать концерт (спектакль) с мощной актёрской игрой, шикарными декорациями. А можно позвать двух-трёх «раскрученных» телевидением персон, и аншлаг обеспечен! Где эта граница?

— Границы, как таковой, не существует. Зрителю должно быть интересно. Он должен волноваться в хорошем смысле, очаровываться, увлекаться, радоваться. А уж как это достигается — шикарными декорациями или просто «раскрученными» артистами без декораций – уже вопрос творческий. Если же зрителя просто заманили именами, и на сцене ничего хорошего не случилось, то, конечно, это мошенничество от искусства. А вы не просто покупайте билеты, интересуйтесь, что вам предстоит увидеть, кто режиссер, автор, какие артисты. Поспрашайте знакомых, кто видел. Если же вы всецело доверяете рекламе, то вас могут подстерегать неожиданности и в других местах.

Москва — город-монстр. Он давит на человека своей энергетикой, разрывает связи между людьми. Кроме того, многие творческие проекты здесь или разбиваются о равнодушие чиновников, или, если их все-таки удается осуществить, теряются в общей массе происходящих событий. А Вам жить и работать в Москве удобно?

— Мне думается, что самое большое преступление Лужкова – это снос концертного зала «Россия», в котором проходила огромная часть культурной жизни столицы. Вот скажи сейчас петербуржцам, что у них не будет большого концертного зала «Октябрьский»! Да они с ума сойдут!

Я каждый вечер после работы проезжаю по набережной мимо этих развалин, и всякий раз щемит сердце. Я заглядываю за ограду и вижу следы разрушения: битые камни, обломки стен… Складывается впечатление, что это последствия бомбежки.

И еще я написал Президенту письмо о том, что готов возглавить организацию государственного музея Юмора в Москве. Готов передать туда все свои экспонаты, готов сформулировать концепцию музея и объяснить степень его необходимости столице. Письмо было передано чиновникам Министерства Культуры, которые, в свою очередь, подробно мне объяснили, что такое музей. На этом пока дело и закончилось.

Гоголь в поэме «Мертвые души» спрашивает: «Русь-тройка, куда же несешься ты?» А Вы можете ответить на этот вопрос?

— К сожалению, никто не знает ответа. Даже наше правительство. Спаси нас, Господи!

В канун Нового года хотелось бы обсудить творческие итоги «Кривого зеркала» за уходящий 2011 год. Что не успели сыграть? Чего пожелали бы авторам и артистам своего театра в будущем году?

— Все, что я им желаю, я им сказал. Что же касается обсуждения со зрителями итогов года, то, в первую очередь, надо было бы спросить у самих зрителей, мнение которых нам очень важно. Именно для этого мы выезжаем на предварительные концерты перед каждой съемкой.

Что не успели сыграть? Мы все успели. Все, что нам написали авторы, а мы потом еще добавили. А то, что они нам не написали, мы не сыграли. Но это они не успели, а не мы.

Лично мне с возрастом уже хочется играть не просто смешные роли, а роли трагикомические. Впрочем, во многих моих спектаклях встречались эти моменты. Сегодня таких эпизодов хочется больше. Необходимо также говорить о проблемах сегодняшнего дня, о трудностях, которые испытывают простые люди, о воспитании молодежи и вообще, о взаимоотношениях людей.

Когда много работы, много дел человек обязательно в чем-то себе отказывает. Получается ли вообще делать то, что хочется? Приходится ли делать то, что не нравится?

— Мне нравится моя работа. Собственно, я только и занимаюсь ею. Отдыхать не умею. Поэтому нельзя сказать, что отказываю себе в отдыхе. Когда я нахожу время делать что-то для души – читаю, смотрю спектакли или фильмы, посещаю вернисажи и салоны, общаюсь с разными людьми – мне кажется, что это помогает и моей работе, то есть это необходимая составляющая часть огромного айсберга, что находится под водой. Ведь именно это и формирует мировоззрение, дает ориентиры для создания художественного гротеска.

В Москве цены на билеты в театр и эстрадные концерты довольно высоки. А на гастролях? Там же у зрителей не московская покупательная способность.

— Мы стараемся делать цены по самой низкой возможной планке.

Существует понятие «философия удачи», как Вы считаете, оно существует реально?

— К приходу удачи надо быть готовым и профессионально, и морально. Если это так, то вы ее не упустите. А дальше начинает развиваться логика ее пребывания в вашем пространстве. Вы должны ей соответствовать и как человек, и как художник.

Что значит «красиво стареть»?

— Оставаться молодым.

Верите ли Вы в гороскопы?

— В хорошие верю. А вот то, что сейчас появилось много прихлебателей в этом деле – это факт.

У Вас есть любимое место на Земле?

— Есть. Земля. Мне везде хорошо, но не больше недели, потому что дома лучше.

Какая черта характера в других людях Вам нравится и привлекает?

— Разумеется, щедрость.

Сейчас появилось новое поколение режиссеров, есть такое имя — Валерия Гай-Германика. Вы видели ее работы?
Критики говорят о возрождении российского кино. А вот новую эпопею Никиты Михалкова «Утомленные солнцем-2» разругали.

— Признаюсь честно: не видел ни то, ни другое… Нет, по-моему, что-то видел… Это Германика поставила цикл «Школа»? Я видел фрагменты… Если эти подростки являются нашими типичными школьниками, то надо трубить во все трубы на правительственном уровне, надо стукнуть кулаком по столу: «Что это такое?!» Этот фильм, снятый как документальный, мне не показался художественным произведением. Не случайно, я не позволил себе долго его смотреть.

В сентябре 2012 года Вашему сайту (правда, посетители его называют не иначе как «наш») исполнится 5 лет! Не велик юбилей, но какие-то итоги подвести можно? Как, на Ваш взгляд, чего не хватает этому ресурсу, а чем он за эти годы овладел в совершенстве? Чтобы лично Вы хотели видеть на его страницах в будущем?

— До сентября 2012 года надо еще дожить… Конечно, я желаю сайту успехов. Желаю, чтобы его посещали заинтересованные люди. Желаю всем взаимопонимания. С годами все труднее и труднее удерживать интерес. Желаю, чтобы Таня справлялась с этой задачей. Желаю, чтобы завсегдатаи сайта были ей в том помощниками. Многие разделы на этом сайте подробные: видео, аудио, история, справки и прочее… Если это будет развиваться и дальше, то сайт невольно перерастет в виртуальный музей юмора. Чего ему желаю.

Евгений Ваганович, очень интересно узнать о процессе подготовки «Смехопанорамы». У Вас очень плотный гастрольный график, съёмки на телевидении, репетиции. Когда Вы находите время для съёмки программы и как они проходит? Расскажите, пожалуйста.

— «Смехопанорама» — это телевизионный журнал, следящий за жизнью жанра, изучающий его историю, присматривающийся к молодым. Именно «Смехопанорама» была главным поставщиком актеров для «Кривого зеркала», давала путевку в жизнь многим начинающим, рассказывала о значительных премьерах спектаклей и конкурсов. Несмотря на то, что объем работы в ней очень большой, мне это делать с моими помощниками не трудно. К тому же, передача является сообщающимся сосудом в таком организме, который можно называть Петросян…

С чего начинать развивать свое чувство юмора? И вообще, можно ли его развить?

— Развить можно, если оно есть, хотя бы в зародыше.

Вы — человек, не привязанный к быту?

— Я отвязанный от быта.

31 декабря, вечером, Вы будете отмечать Новый Год в компании зрителей на своём концерте. А как Вы проведёте оставшиеся часы 2011-ого после выступления?

— В домашних тапочках за скромным столом… Чокнусь пару раз бокалом «Просекко». Знаете, что такое «Просекко»? Это облегченное итальянское шампанское. В Италии его продают, словно лимонад, прямо из бочек. «Просекко» также пенится, искрится газовыми пузырьками, но пьется легко и ненавязчиво. Можно подумать, что это детское шампанское. Но как бы не так. В большом количестве оно может воздействовать, как водка. Так что Петросян предупреждает: чрезмерное празднование Нового года требует большой бдительности.